Комбат нам про них рассказывал, но не про таких. Говорил он, что японская императорская армия в настоящее время практически не имеет средств для борьбы с нашей бронетехникой. Их сорока семи миллиметровая пушка пробивает броню советских легких танков, а вот тяжелые танки ей уже не по зубам. Поэтому и формируются у японцев чуть ли не в каждой роте группы смертников-истребителей танков.
По словам командира батальона у них должны были быть в руках длинные бамбуковые шесты с прикрепленными к ним минами. Подбежит такой истребитель танков к нашей бронетехнике и ткнет им в борт. Ну, или под днище танка мину затолкнет — тут уж как у него получится.
Эти, что напали на нас, были какие-то неправильные, без шестов, а с пакетами. Вернее, свертками из мешковины.
Большинство японцев до танков, что шли в колонне, не добежали, срезали их наши автоматчики, но несколько бронированных машин мы всё же потеряли.
Колонна остановилась.
— Из машины! — скомандовал я своим подчиненным.
Гадать не надо, после нападения японцев имеются у нас раненые, вот и надо им помочь.
К счастью, получивших ранения было немного.
— Не жалеют они своих. — кивнул на лежащих у обочины наш водитель.
Да, получается, что так. Немцы на танки живьем не прыгали, из фаустпатронов по нам херачили. Дешево и сердито, если остроконечная граната не отскочит от наклонной брони советской боевой машины.
В конце сорок третьего у них панцерфаусты появились. Гадость ещё хуже фаустпатрона. Двухсот миллиметровую броню его граната пробивала. Было у немцев панцерфаустов как у дурака махорки. Применение его никаких особых навыков не требовало. Одна тренировка и любой гражданский мог наши танки подбивать, особенно в городских условиях.
Панцершрек… Это, вообще беда.
Кто-кто, а я от танкистов, с которыми не один год сквозь войну шел, много про фаустпатроны, панцерфаусты и панцершреки наслушался. Да и результат их действия в медсанвзводе и медсанбате сам видел.
Слава Богу, у японцев такого нет. Вот и хорошо.
Кстати, в конце войны у нас в бригаде на танки стали устанавливать стальные сетчатые экраны. Делали это ремонтные службы, наваривая проволоку на раму из уголков. Ударится де об сетку фаустпатрон и взорвется. Взрыватель-то у него контактный.
Оказалось, что всё не так. Фауст пробивал и сетку, и броню.
Однако, от гранат сетки помогали. Ну, и от бутылок с зажигательной смесью.
Был у сеток и минус. Мешали они десантникам на броню взобраться и потом в нужный момент с неё спешиться.
Вот сейчас бы эти сетки нам не помешали.
Колонна всё стояла. Я закурил и решил всё же посмотреть, где, японцы-то у дороги прятались.
Искать долго не пришлось. Оказывается, в земле было отрыто что-то типа глубоких окопчиков, а сверху они до нужного времени были прикрыты плетеными крышками как у корзины. Откинул её в сторону и выскакивай со свертком из мешковины, внутри которого взрывчатка.
Мать!
Что там опять моё горе луковое тащит!
— Во! — аж светится весь от удовольствия. — Сморите, какая сабля!
Сабля…
— Син-гунто, — машинально поправил я санинструктора.
— Чего? — нахмурился тот.
— Японский армейский меч.
— Меч? — переспросил мой любитель трофеев.
— Меч, — подтвердил я. — Новый военный меч.
— Не старинный? — мои слова санинструктора почему-то не обрадовали.
— Нет. Вон, смотри, рукоять из штампованного алюминия.
Откуда я это знаю? Был у меня дома знакомый, который хорошо был осведомлен в данном вопросе.
— Ценный?
— Едва ли. Для младших армейских чинов.
Расстроил я парня. Ну, да ладно.
Глава 19
Глава 19 Я занимаюсь просветительством
Что-то в последнее время я всё чаще и чаще прошлое начал вспоминать. Когда-то мною прожитое и пережитое.
Пора пришла? А, правильно — свойственно такое в моем возрасте. Тут я вон уже сколько лет, да и дома мне хорошо за шестьдесят натикало. Если все годы моей первой и второй жизней сложить, уже довольно солидно получается. Особенно — для лица мужского пола. Мужики в России меньше женщин живут, как здесь, где я сейчас, так и в моем времени дома.
Притащил мой санинструктор син-гунто, а у меня тут же ниточка в прошлое протянулась. В то, которое не здесь, а там ещё было…
— Ценный? — любитель трофеев на меня с ожиданием смотрит, со всем вниманием слушает, что я ему сейчас скажу.
— Едва ли. Для младших армейских чинов.
Опа! У санинструктора даже выражение лица изменилось.
Расстроил я парня. Ну, да ладно.
— А, какие такие мечи ценные?