В сорок пятом в Маньчжурии, когда меня из танкового батальона как репку выдернули, было создано два десятка трофейных команд для сбора японских медикаментов, перевязочного материала и тому подобного, что мы у Квантунской армии захватывали.
Я оказался не исключением, в этих отрядах почти сто офицеров медицинской службы было задействовано и более двухсот рядовых и сержантов.
Собирали и вывозили в СССР медицинское имущество тогда сотнями вагонов. Особо много чего прибрали в районах Харбина, Чанчуня, Мукдена и Даляня.
Сейчас почти все такие отряды уже расформированы, а я так на медицинском складе и задержался. Участвую в хранении особо востребованных лекарственных средств, а что имеется в относительном достатке, мы отпускаем сейчас уже для лечения местного гражданского населения, Народно-освободительной армии Китая и японских военнопленных.
Именно — уже НОАК. В сорок шестом китайские коммунисты поменяли название своим вооруженным силам и стали называть их Народно-освободительной армией Китая.
Да, дела…
Кто бы мне дома сказал, что буду я нести ответственность за хранение сразу нескольких тонн опиума — никогда не поверил. Сейчас же это для меня — обыденная реальность. Только с одного из японских медицинских складов трофейная группа сразу как-то восемь тонн опиума изъяла, доставила их к нам, а от нас он уже в СССР пойдет для переработки… *
Некоторое время назад в разговоре с майором Петровым, я обмолвился о том, что как один из вариантов своего будущего, рассматриваю получение высшего фармацевтического образования в заочной форме.
— Правильно, правильно, Александр Ильич! — оживился мой непосредственный начальник. — Двумя руками поддерживаю такое начинание. Даже могу помочь с поступлением…
Так, интересно… В чем же может мне такая помощь заключаться?
Оказывается, в своем прошлом, работая в фармацевтическом высшем учебном заведении, майор имел отношение к организации приема на обучение.
— Я могу коллегам написать и мне необходимые книги для подготовки сюда вышлют, — пояснил мне Петров степень участия в моей судьбе.
Ну, а я уже грешным делом подумал, что он меня в химии или ещё в чем натаскивать для экзамена будет…
— Главное, образование будет по нашему профилю службы! — поднял вверх указательный палец своей правой руки майор. — Стране сейчас очень нужны грамотные офицеры!
Пока я с Николаевым чуму ликвидировал, заказанные учебники и пришли. Можно было начинать сдувать пыль с мозгов, которая там за время одной и второй моих войн накопилась.
Эх, грехи наши тяжкие…
Почему в моей здешней жизни, то — яма, то — канава…
Может, в прошлой, я всю свою долю удачи уже использовал?
Месяца я над книгами не просидел, как меня в Цзямусы перевели. Вроде так правильно название этого города произносится.
Тут — тыловая база НОАК, а соответственно сюда от «северного соседа» бурным потоком поступает горючее, одежда, обувь, медикаменты и всё другое необходимое.
Сам СССР на голодном пайке сидит, а с КПК — делится. Причем, многим — безвозмездно.
Здесь, на берегу Сунгари, и будет протекать моя дальнейшая служба.
Где? Официально — опять же на медскладе.
4-я полевая армия НОАК сейчас в южные районы страны довольно уверенно движется, а там — малярия. Китай нужных медикаментов не производит, вот СССР данную армию ими и снабжает.
По бумагам, я — на складе гвоздями прибит. Где нахожусь в реальности — замнем для ясности.
— про восемь тонн опиума — не выдумка автора, такая информация имеется в одном из источников, который был использован при написании данной главы.
Глава 38
Глава 38 Встреча с подполковником Черновым
На моих глазах творилась история.
Непосредственно в боях я не участвовал, но о том, что происходило, знал.
НОАК на глазах превращалась в настоящую армию с авиацией, артиллерией, танками.
Как мне позднее стало известно, технику из моего бывшего танкового батальона китайским товарищам так и не передали. Обучили на ней будущих китайских танкистов, а потом батальон вернулся в СССР.
Скорее всего, обиделись тогда на нас коммунисты, но что уж теперь.
Интенданты о многом осведомлены. Гораздо больше во многих отношениях, чем те офицеры, что непосредственно на фронте ротами и батальонами командуют.
Умея свести даже отдельные факты в боле-менее полную картину и проанализировать её, я пришел к выводу, что очень-очень не все японские трофеи мы КПК в Маньчжурии в сорок пятом передали, а в большом количестве к себе вывезли, пару лет хранили в складских комплексах, не утилизировали и не продали, хотя было кому. Спрос на оружие, пусть бывшее в употреблении, был огромный.