Пять минут, десять…
Я сидел и прислушивался к своему организму. Пока, вроде, всё как заказывали…
На пятнадцатой минуте… меня бросило в жар…
Э, э!!! Не надо такого!
За грудиной как будто холодная железная лапа сжала сердце, боль стрельнула в левую лопатку.
Доэкспериментировался…
Через несколько секунд боль в груди исчезла, а самого меня буквально подбросило над табуретом.
Не знаю, как правильно описать происходящее со мной, но мне казалось, что я сейчас переполнен энергией, которую если не начать немедленно тратить, то меня просто порвет на части.
Перебор… Многовато-то сорок-то капелек…
На тридцати пяти бы следовало мне остановиться.
Но, кто же знал?
В течение следующего часа я бегом наматывал круги по периметру аэродрома.
В процессе этого забега я даже ловил на себе осуждающие взгляды. Дескать, все делом заняты, а капитан медицинской службы решил физподготовкой заняться, в форму себя привести, а то зажирел от безделья…
Понемногу меня отпускало.
Вот и хорошо, вот и здорово! Сейчас я знал границу дозировки, через которую не следует переступать.
Конечно, мои эксперименты назвать научными можно было только с большой натяжкой, но хоть что-то уже можно было отправить Вершинину.
А, чего другого можно от фельдшера ожидать? Слишком хорошо, это не есть хорошо.
Всё, завтра же сажусь писать депешу в Томск, отправлю её, а там и видно будет…
Глава 14
Глава 14 Многое, что случилось за одни сутки
Своими фармацевтическими изысканиями я занимался в свободное от службы время.
А как же иначе? Я тут здесь и сейчас нахожусь не для разработки бабочковой настойки, а для оказания медицинской помощи советским военнослужащим.
Хотя, нас вроде тут и нет. Меня — том числе.
Вот такие мы призраки. Красные призраки, это если красиво сказать.
С появлением на театре военных действий МиГ-15 сладкая жизнь у американцев кончилась. Их поршневые P-51 Mustang выглядели весьма бледно по сравнению с новейшими достижениями российских авиаконструкторов.
Мне опять удалось стать свидетелем знакового события. Старший лейтенант Чиж с нашего аэродрома завалил первого американца.
— Ноль-один в нашу пользу! — радовался майор Стройков, руководивший пятеркой МиГов в атаке на недавних союзников. — Дальше ещё не то, капитан, будет.
Я про себя вздохнул — не зарекался бы ты, заранее, майор. На войне счастье ой какое переменчивое.
Надо сказать, что итог дня получился даже лучше. Наши лётчики записали на свой счёт ещё и F-80 Shooting Star.
После этого и покатило…
Ни дня без победы. Нашей победы.
Теперь я был занят с утра до вечера. Хорошо, что не помощью раненым, но и без этого дел у меня хватало. Дубль своего лабораторного журнала и сопроводительное письмо в Томск для Николая Васильевича Вершинина приходилось ваять урывками отрывая время от сна.
Ещё и несколько раз я переписывал своё послание. То одно мне не нравилось, то — другое.
Вечером 9 ноября мы первый раз сидели за столом, на котором стояла рюмка водки, накрытая горбушкой черного хлеба.
В тот день самолеты сил ООН бомбили мост через реку Ялуцзян. Группу американских штурмовиков прикрывали истребители F9F Panther. Ну, те, которые палубные.
Это мост — важный стратегический объект. Через него в Корею шли китайские народные добровольцы. Без них, северных корейцев южане давно бы уже на ноль помножили. Или — к ногтю прижали. Одно и другое — монопенисуально.
Наши летчики атаковали штурмовики, сбрасывавшие бомбы на мост. Тут, так уж нехорошо получилось, американские истребители умудрились неожиданно приблизиться, атаковать и сбить самолет капитана Грачева. Истребитель этой суки в ботах стрелял практически до тех пор, пока самолет Грачева не врезался в сопку…
Не радовало нас и то, что сегодня были одержаны первые победы над дальними бомбардировщиками B-29 Superfortress.
Помянули мы капитана чисто символически. Простит он нас, гадать тут не надо, текущая ситуация трезвых мозгов каждую минуту требует.
Да, пакет в Томск я как раз накануне отправил. Эти два события — послание Вершинину и гибель нашего товарища по времени практически совпали.
Ночью после поминок ко мне гости и заглянули.
— Капитан, одевайтесь.
Мля… Дописался.
Вид у пришедших был серьезный и не очень веселый, даже сердитый.
Правильно, кому хочется по ночам к каким-то капитанам медицинской службы наведываться. Ночью сны нужно в своей мягкой кроватке видеть.
Я лишних вопросов задавать не стал. Одеваться, так одеваться. Ничего плохого за мной не числится, одна польза для советского государства.