С днём пещерного дайвинга. — натягивая маску респиратора, не удержался я от мысли.
Преодолев сопротивление грибной плоти, мои ботинки втянулись вглубь пола, плотно сдавливающего их со всех сторон. Ощущение неконтролируемости процесса, пришедшее в момент, когда стены хаба обхватили мои руки, крепко прижимая их к телу, вынуждало сердце биться чуть чаще, но небольшим усилием воли я привычно отмёл зарождающийся страх, делая глубокий вдох.
Я почувствовал, как ноги выскользнули с противоположной стороны, а продвижение ускорилось. Окончательно успокоившись, вскоре я выпал из ставшего потолком пола, удачно приземлившись на ноги в затянутом знакомым изумрудным туманом помещении.
— Нам сюда. — прозвучал сбоку голос Беллы, следом за которым появилась и сама девушка, кивнувшая в определенном направлении.
К моему удивлению, на контрасте с цехом агонии, этот модуль был стерильно тихим. Даже шум испускаемого дыма и прочих субстанций был едва слышимым. Хотя стоило ожидать: всё же над местными конструкторами из плоти и смерти специалисты имеют полную власть и судя по Дру, шум они не любят.
Исчезающий в тумане силуэт Беллы привёл меня к неясной, с трудом охватываемой зрением из-за плохой видимости высокой обтекаемой фигуре закрепленной на стене капсулы, размером превышающей даже высокий рост моей временной напарницы. Непонятная, будто бы обтянутая кожей штуковина была идеально гладкой, полой и с огромной, ровной дырой посередине, из каверны которой и сочился распространявшийся по помещению изумрудный туман.
Ну привет, Сантал.
Коснувшись капсулы, я внутренне содрогнулся, почувствовав тепло живого тела и легкое подрагивание от непонятных физиологических процессов внутри новой формы знакомого Беллы. Пожалуй один из худших вариантов смерти — наравне с существованием в осколке времени Лима. Со слов девушки, Сантал провел в таком состоянии два месяца и двадцать дней, что подозрительно сходилось с рассказом Веспа о том, что Белла в штрафниках почти третий месяц. В любом случае, скорее всего для того чтобы узнать что-то конкретное нужно будет перемыть большую часть воспоминаний, так что детали узнаю в процессе.
Приложив ладонь к теплому боку капсулы, я попытался сделать привычное усилие активации способности, как раньше, и тут же почувствовал смесь сбивчивых, причудливо скрученных, пульсирующих образов, среди которых ярко выделялся небольшой отрезок времени, ощущавшийся отлично от прочих.
А где улучшение? Устройство не могло не сработать, а значит условия активации новой грани способности какие-то иные. ИскИн, как же Санталу досталось. Слабо представляю, какой проступок может быть соразмерен такому наказанию… Его сознание или что я тут щупаю, ощущается более хаотично чем воспоминания экстрактора. Очень сомневаюсь, что то, во что превратили этого парня сейчас разумно.
— Хорошие новости — даже если сейчас Сантал не в себе, то какая-то часть воспоминаний у него определенно осталась. — касаясь клубка образов я видел обрывки воспоминаний о доколлапсной жизни, часть из которых была поврежденной, искаженной, дырявой, пестрея провалами и странными, неестественными моментами. — Плохая — то что в нём осталось частично повреждено и остаётся надеяться, что нужный нам отрезок сохранился. — оторвавшись от капсулы, я повернулся к Белле. — Ты же помнишь, что после процедуры ему скорее всего станет ещё хуже? Моя способность не выбирает какое воспоминание я беру, просто дёргает всё подряд и при возвращении их обратно они могут повредиться или восприниматься инородно.
Бросив взгляд на "знакомого", Белла на мгновение расфокусировала взгляд, задумываясь, после чего утвердительно кивнула.
— Ищи. По возможности, не ломай его окончательно. Если туман перестанет идти — наверняка прибегут биоманты, а нам оно не надо.
Отличное тз. Единственный нюанс — я понятия не имею что вообще с этим бедолагой будет в итоге. Да я даже на здоровых людях особо не практиковался, что тут говорить о… таком. Взглянув на пышущую изумрудным дымом капсулу, я глубоко вздохнул и достал из сумки несколько контейнеров для хранения вытащенных из него воспоминаний. Ну, извиняй, конечно, но тебе оно всё одно уже без пользы.
Впившись своим сознанием в хаотичный замес воспоминаний изуродованного Сантала, я потянул их на себя, стараясь выкорчевывать куски побольше, но вместо знакомого ощущения отделения части воспоминаний от общего сонма, почувствовал, как из этой мешанины к моей руке потянулась тонкая нить, формирующая непонятную, увеличивающуюся в размерах структуру из голубоватой жидкости в моей ладони.