Но эти гастрономические сокровища радовали глаза и желудок за соседним столом. Жрецы в рясах обсуждали там что-то свое, смотря на всех свысока. Гладковыбритые лица выражали скуку и легкую степень презрения к таверне и дварфам, как бы спрашивая: «Зачем они здесь?»
Моня подобный вопрос бы себе не задал. Ему нравились и местная кухня, и дварфское пиво. Еще нравились деньги, на которые всё это можно купить. Жаль, что в партии с Роби богатым не стать. Ее меч превращал трофеи в металлический лом, не давая хоть что-то на них заработать.
– С деньгами у вас, как понимаю, проблемы, – предположил Анджел, проследив ее взгляд.
– Хорошо, у тебя с ними порядок, – фыркнула Роби, опрокинув еще одну кружку в себя. – Нам с тобой повезло, а то голодна, как бешеный груммель. А ты, судя по цацкам, неплохо живешь.
– У меня с финансами как бы тоже непросто, – признался он с горечью и торопливо подлил себе в кружку. Кувшин был уже почти пуст.
Не сразу поверив, Роби смерила взглядом.
Его темно-зеленый камзол с высоким воротом расшит золотыми нитями, а на груди красовалась крупная брошь с красным камнем. На пальцах – массивные перстни. Один с гербом, другой с изумрудом. Шнуровка на рукавах, отороченная серебристой тесьмой, и широкий пояс с пряжкой в виде оскаленного волка оставляли впечатление богатства и связей, но внимательный взгляд замечал трещины в этой картинке.
Казалось, Анджел шикарно одет. Но лишь казалось. Нитки на камзоле кое-где расползлись, обнажая подкладку, а «золото» потускнело, выдавая латунь. Огранка якобы драгоценных камней слишком небрежна, игры света в них нет – явно стекло. Да и герб на перстне, наверно, кого-то еще. «Искатель» – наемник, им платили, терпели, но они чужаки. Нечисть, пришельцы лишь похожие на нормальных людей. Титулы и дворянские звания им не давали. По крайней мере, пока.
– С тобой что-то случилось? – спросил Моня, гадая, кому тот успел насолить. Торговля информацией вроде бы выгодный бизнес. Разориться там еще надо суметь.
– И ты меня спрашиваешь, моя прекрасная Инь? – криво улыбнулся Анджел. – Я спустил на тебя состояние. В долгах, как в шелках. Видишь? – Он кивнул на окно, за которым переминались несколько крепких мужчин с цветками в петлицах. – Мои инвесторы и кредиторы. Много занял, теперь охраняют.
– А я-то при чем? – возмутился Моня, не понимая, о чем идет речь.
Деньги у него взял лишь один раз, да и то мелочь. «Состоянием» они быть никак не могли. С такой-то подружкой как его заработать? Он много думал, порой его преследовали умные мысли, но он, похоже, был для них слишком быстр.
Роби со значением посмотрела на Анджела, а тот вдруг болезненно скривился и охнул. Вероятно, пнула его под столом. Это легко объясняло гримасу.
– А давайте за встречу? – предложила она как ни в чем ни бывало. Язык уже слегка заплетался – третий кувшин.
– Что происходит? – воскликнул Моня, переводя взгляд с одной на другого. – Что замолчали? Колитесь уже!
Дварфиха принесла, наконец, заказ и ловко снимала с подноса тарелки с аппетитно дымящимся мясом. Роби тут же набила им полный рот, делая вид, что занята только едой. Сказать хоть что-то бы уже не смогла.
– Ну-у… – косясь на нее, замычал Анджел.
– Раз начал, так говори! – рявкнул Моня, теряя терпение. Интуиция кричала, что лучше не спрашивать, но подвесить этот вопрос он не мог.
– Я люблю тебя, Инь, – выдавил тот уже с каким-то отчаянием.
– А это при чем? Деньги-то где?
– У Мири, – опустил он глаза. – Я был твоим спонсором там.
– И? – Моня привстал, почти догадавшись. От возмущения едва мог дышать, в горле ком, в глазах – едкие слезы. Женские эмоции обусловлены телом. Они не его.
«Будь осторожна, здесь всё не так, как может казаться» – вспомнилось предупреждение Роби.
– Я скупал сеансы с тобой, чтобы больше никому не досталась, но там же аукцион. Даже с кредитами взять всё не смог… – Анджел замялся, теребя край камзола. – Мири… она продавала тебя, Инь. Каждый день. Ты была золотой жилой для них.
Уставившись на него, Моня замер. Слова долетали до него, как далекое эхо, но их смысл укладываться в уме не хотел. Слишком чудовищно то для него.
Продавала? Его? В публичном доме? Но это же бред!
Ведь Инь помнила все эти занятия – гимнастику, вокал, танцы и прочее-прочее. Мейса часами ее готовила к ним – ванна, массаж, макияж. Создавала образ, наряжала, как куколку, чтобы…
Нет! Неправда! Инь бы узнала. И он бы узнал, почувствовал – такое не заметить нельзя!