Онемев, Моня стоял, точно столб, гадая, – поняла ли, что лапал?
Несколько очень долгих секунд они растерянно друг на друга смотрели, не зная, – уйти в оборону или устремиться в атаку? Каждого жгло чувство вины, и неизвестно, чье было острее.
– Я… я просто проверяла, – выдавила Юлька, осторожно пятясь к двери. – Ты ж молчишь как рыба об лед! Хотела лишь глянуть, всё ли нормально. Монитор хоть бы включил.
– Глянула? – выдавил Моня, отводя взгляд.
Чисто физически не мог сейчас злиться. Не сделай он глупость, обрушил бы на нее весь свой праведный гнев. Бушевал бы как буря, ревел бы, как разъяренный слон: «да как ты посмела?!»
Но нет же, теперь чувствует себя идиотом. Как мало, оказывается, для этого надо. Он потерял моральное право обвинять ее в чем-то. А вот сестра уничтожит его застыдив.
Она, должно быть, это сразу считала, и уже сама устремилась в атаку:
– И вообще, почему всё тебе? «Харон» стоит почти как машина! Потому что ты псих? Ладно, а следить за тобой кто-то должен? Или нам тебя потом с веревки снимать? Твоя Роби мне всё рассказала!
– Просто скажи мне, как ты залезла. – Моня остановил жестом, давая понять, что ничего ей не будет.
– Как, как… – Юлька уже стояла за дверью, готовая кинуться в бегство. – Вошла раньше тебя – вот как! Ты ж неделю вестей от Рафика ждал. Вот и решила, пока ты там в школе…
– Постой, так это… – простонал Моня, хватаясь за голову.
– Да, выбрала девочку. Откуда мне было знать, что больше не дадут других персонажей? Я просто хотела на нее посмотреть.
Голова закружилась, и Моня сел в кресло, опасаясь, что хлопнется в обморок. Подумать только – так попал из-за Юльки! Всё, что прошел, пережил, прострадал – потому, что сестра зашла первой, выбрав не того персонажа!
Несколько минут оба молчали – он, смотрел в пустоту, а Юлька, притихнув, стояла за дверью. Шлем лежал на столе – холодный и безмолвный свидетель их драмы. Тишина снова сгустилась, но теперь была совершенно другой – тяжелой, пропитанной стыдливой неловкостью и горечью.
А в голове эхом гудело: «Выбрала девочку… выбрала девочку… выбрала девочку…»
Откинувшись в кресле, Моня сжал виски ладонями, пытаясь уложить в голове новые схемы. Его Инь, его тень, его альтер эго – обрела свободу из-за Юлькиной выходки. Всё это не судьба, а случайность. Уж так получилось. Но что, если выпавшие карты были краплеными? Что, если их сдавал Мара?
Юлька, конечно, тоже тут отмочила, но как ее в этом винить? На ее месте сделал бы так же. Совсем же не дурочка, да еще любопытна. И понимая, что натворила, сама убивалась. Ведь сколько рыдала… Но почему не сказала?
А он бы сказал? Нет, разумеется. Юлька даже смелее, раз залезла после того, как увидела Мару. Думала, сама всё разрулит? Зато теперь много знает. Вопрос – что и сколько?
– Юль, что Роби тебе рассказала? – спросил Моня, морщась от мысли, что отчет был подробным, включая детали, о которых бы лучше не знать.
– Что она ждет тебя. Чтобы ничего не стыдился и не боялся. Что «она меч, а ты ее ножны». И что твоя Инь – просто сука.
– И всё? – с облегчением выдохнул он.
– Что после группового изнасилования у тебя посттравматический стресс, осложненный хроническим неврозом и паранойей с…
– Хватит! – рявкнул он, стукнув по столу ладонью так, что шлем подпрыгнул и замигал синими искрами.
Язык без костей! Роби, что – специально?! Мало унижения там, надо добить еще дома?
Моня медленно выдохнул, чувствуя, горят его щеки. Подкалывать Юлька, конечно, не будет, но видеть в ее «блюдцах» жалость и так будет больно. И ведь не врубаются даже, как это позорно!
Возможно, Роби и впрямь подталкивает вернуться быстрее. Банальный шантаж. Мол, не появишься сам, займемся сестрою. Что, если тату перейдет на нее? Инь не справляется, он должен там сам разобраться! Главное – больше не пускать туда Юльку!
– Юль, – его голос прозвучал хрипло, будто из-под земли. – Ты там?
– Да. Всегда.
Тишина. Потом лёгкий шорох, и ее голова выглянула из-за косяка – глаза как у настороженной кошки.
– Иди сюда.
– Зачем?
– Кричать не хочу через двери.
– Ну? – буркнула она, встав в проеме. Руки скрещены именно там, где ее лапал.
Моня поспешно отвел взгляд, чувствуя, как кровь снова приливает к лицу. Знает? Не знает?
– Прости, – выдавил он, смотря в пол. – За… ну, ты поняла. Я не хотел. Просто… так вышло.
Юлька хмыкнула, но в её голосе не было злости – только усталость и что-то похожее на облегчение.