Вечер в доме Кэпвеллов. Грант узнает правду. Марк Маккормик проявляет свой характер.
Вспоминая день свадьбы, София рассмеялась.
— Странно. Тогда я не знала никого из этих людей, но мне было абсолютно не страшно.
Они вместе с СиСи стояли на террасе, вдыхая свежий вечерний воздух.
— Ничего удивительного, — улыбнулся он. — Я помню все. Тебе было просто безразлично мнение этих людей. Я помню, как они говорили — смотрите, какая красавица!
— Врешь! — засмеялась она.
— Нет!
Они присели на краешек террасы.
— Ну, что, устроимся здесь?
Она посмотрела в вечернее небо, усыпанное звездами.
— Мне приятно вспоминать день свадьбы и вообще, прошлое… — сказала София. — Ты считаешь, что я притворялась? Ты думаешь, мне просто надо было выйти замуж? Нет, СиСи, в моих чувствах, мыслях и словах не было фальши. Я была искренна.
Он грустно улыбнулся.
— Всю свою жизнь я почему-то придерживался крайних взглядов. Сейчас ты чиста, непорочна, а раньше… Мне неудобно произносить вслух все придуманные мною для тебя эпитеты…
— Знаешь, кого я боялась в день свадьбы?
— Кого же?
— Тебя, СиСи. Я панически боялась тебя, боялась любви. Ведь любовь нельзя контролировать, — она прижалась к его плечу.
— Что ж, верю.
— Спасибо.
— Но вечер еще не закончился, — сказал он.
— Я благодарна тебе. Несмотря ни на что, мы снова стали друзьями. Это многое для меня значит. Этот вечер стал для меня большим подарком.
Он внимательно посмотрел на нее.
— София, я не хочу быть твоим другом.
С этими словами СиСи поднялся и подал ей руку.
— Сегодня я буду твоим мужем.
Он нежно поцеловал ее в губы…
Лайонелл не соврал Августе — Грант Кэпвелл вскоре прибыл на его яхту. Августа с любопытством следила за развитием событий.
Лайонелл достал из сейфа папку с бумагами и положил ее перед собой на стол.
— Ты просмотрел документы? — спросил Грант.
— Да.
— Согласен?
— Но мне нужны гарантии. Я должен вернуть себе дом и собственность. Ведь, если ты передумаешь, я даже не смогу подать на тебя в суд.
Грант улыбнулся.
— Ты набил немало шишек за годы общения с моим братцем, но предательство не передается по наследству.
Эти слова убедили Лайонелла. Он достал текст договора и расписался внизу.
— Теперь распишись ты, Грант.
— Только после того, как узнаю, кто украл деньги у моего отца.
Вместо ответа Лайонелл протянул Гранту какую-то бумагу.
— Что это?
— Банковская декларация за 1957 год.
— Но здесь не указана фамилия…
Локридж достал из папки еще одну бумагу и передал ее Гранту.
— Мистер Ти Макдональд Локридж? — изумленно произнес тот. — Твой отец? СиСи ничего не знает об этом?
— Не знаю.
— За Локриджа, — сказал Грант, — он бы продал меня с потрохами.
— Исторический момент! — прокомментировала Августа. — Лайонелл продал отца за тридцать сребреников.
Локридж проглотил эти слова.
— Ты давно узнал об этом? — спросил Грант.
— Достаточно давно.
— Грант, так ты сдержишь свое слово? — забеспокоилась Августа.
— Я не считаю это доказательством, — неопределенно ответил Кэпвелл. — Сумма вклада может не совпадать с общей суммой украденного. Мне надо узнать пути движения этих денег.
Локридж на мгновение задумался.
— Вся отчетность хранится у СиСи, но нам может помочь один человек.
— Кто?
Немного поколебавшись, Локридж сказал:
— Сын Памелы — Мейсон…
Мейсон оставил Мэри наедине с Марком и подошел к столику, за которым сидела Джулия. Она раздраженно вскинула голову.
— Мейсон, сделай мне услугу, пожалуйста, оставь меня в покое.
— Извини, Джулия. Почему ты не предупредила. Я не знал, что Дэвид и Шейла уехали из города.
— Какое это имеет значение, — равнодушно сказала она. — Чем крупнее цель, тем приятнее в нее стрелять.
Он молчал.
— Ну что ты улыбаешься? — воскликнула она. — Продолжай, не стесняйся. Назови меня дурой, обвини в непрофессионализме. Я соглашусь с каждым твоим словом.
Он пожал плечами.
— Да, я говорил об этом в суде, но только для того, чтобы выбить тебя из колеи.
— Я знаю, ты никогда не мог похвастаться своей принципиальностью. Хотя ты прав, иначе ты просил бы милостыню на улице, а не получил бы миллионы от моей сестры, Августы. И не спал бы с чужой женой…
Мейсон спокойно выслушал ее гневную речь.
— Джулия, мне понятна твоя боль. Я знаю, что такое любовь. Когда ты падаешь со скалы, ничто не остановит твоего падения. Мне страшно представить, что произошло бы со мной, если бы я узнал, что Мэри лгала мне, а потом внезапно уехала из города.
— Я желаю тебе узнать, Мейсон. Реальность хуже воображения.
Пока Мейсон разговаривал с Джулией, Мэри сидела в соседнем зале с Марком.
— Как полет? — спросила она.
— Утомительный и очень скучный, — холодно ответил Марк. — Зачем вы меня вызвали? Для чего?
— Для аннулирования брака.
— Как мне надоела эта тема! Кажется, мы уже давно обо всем договорились. Я согласился на формулировку о невыполнении супружеских обязанностей.
— Тебя это устраивает?
— Да.
— Но ты умолял меня молчать об изнасиловании.
— Никто не сможет доказать, что это было изнасилование! — закричал Марк, теряя самообладание. — И ты не можешь упрекать меня в этом. К тому же, я уехал из города.
— Извини, я не знала, что для аннулирования потребуется твое присутствие.
— Ладно, что от меня нужно?
— Встретиться несколько раз со священником. Это займет не больше двух недель.
— Что? — воскликнул он. — Это слишком много. Мне было нелегко отпроситься с новой работы.
— Ну, хорошо, — согласилась она. — Приезжай через месяц.
— Интересно, — капризно сказал он, — а кто меня отпустит? Ладно, Мэри, я прилечу в Штаты будущей весной. Это самый реальный срок.
— Нет! — воскликнула она. — Будет слишком поздно.
— Почему?
— Потому что мы с Мейсоном хотим пожениться как можно быстрее.
— Почему? — не отставал он.
— Я не могу жить с мужчиной вне брака.
— Раньше ты не придавала этому большого значения!
— Но… это грех…
— Нет! Грех — это то, как ты обращаешься со мной! Пойми, я — обычный человек, а сейчас ты причиняешь мне боль! Сперва надо мной издевался Мейсон, потом ты снизошла до разговора со мной, едва скрывая отвращение. Нет! Я улетаю! Следующая наша встреча состоится тогда, когда я смогу смотреть на тебя спокойно!
— Нет, Марк! Ты многим обязан мне! Ты останешься здесь! Это важно для меня и моего ребенка!
Он остолбенело посмотрел на нее.
— Ты беременна?