Тиммонс попытался сохранить хорошую мину.
— Ты несправедлива, Сантана. Но я готов извинить тебя. В твоем состоянии немудрено проявлять такую горячность. Я совершенно не виноват в том, что произошло сегодня на судебном заседании.
Сантана побледнела.
— Ах, вот как! — со злостью воскликнула она. — Как интересно получается! Ты никогда, ни в чем и нигде не виноват!.. Все время ошибки и глупости совершают другие, а ты останешься чистеньким.
Тиммонс усмехнулся.
— Да я говорю совершенно не о том. Просто у Джины сегодня слишком сильно разыгралось воображение. А я, увы, не мог помешать ей в этом.
Сантана всплеснула руками.
— Тебе ничего не стоило остановить ее. По–моему, еще никто не лишал тебя должности окружного прокурора. Это было вполне в твоих силах.
Тиммонс понял, что наступил благоприятный момент для перехода в контрнаступление. Выдержав чувствительную паузу, он сказал:
— А зачем мне нужно было делать это? Может быть, вы с Джиной заранее сговорились?
Сантана на мгновение замерла.
— Ты — выродок! — с ненавистью проговорила она. — Ни в одном твоем слове нет ни крупицы правды. Ты лжешь на каждом шагу. Неужели ты думаешь, что это останется безнаказанным? Клянусь, что я запомню это до конца жизни! Молись, чтобы я не вышла из тюрьмы!
Тиммонс едва заметно вздрогнул.
Несмотря на то, что он был сейчас стороной победившей, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что когда‑нибудь в один прекрасный момент все может измениться.
— Не забывай о том, что я пока еще окружной прокурор, — сквозь зубы процедил он. — Я позабочусь о том, чтобы ты оставалась в тюрьме подольше. Можешь не беспокоиться, мне это удастся.
После этого он отвернулся, чтобы дать понять, что разговор закончен.
— Эл!.. — крикнул Тиммонс — Можешь уводить ее. Миссис Кастильо с нетерпением ожидают в полицейском участке.
Когда окружной прокурор зашагал по коридору в противоположную сторону, Сантана бросила вслед ему беглый взгляд и едва слышно сказала:
— Ты напрасно на это надеешься. Я еще устрою и тебе, и Джине веселую жизнь. Вы будете знать о том, кто такая Сантана…
Круз молча стоял у окна в кабинете судьи Уайли, после того, как участники судебного заседания покинули комнату. Вместе с ним осталась лишь Иден.
Он выглядел каким‑то по–особенному беспомощным, из‑за чего сердце Иден разрывалось на части.
Она тихо подошла к нему сзади и остановилась за его спиной.
Круз оглянулся.
— Ты еще здесь?
В его голосе не было тепла, которое он обычно не скрывал в разговорах с Иден.
— Отправляйся домой. Тебе здесь нечего делать.
Иден чуть заметно подалась вперед.
— Может быть, тебе тоже не стоит оставаться здесь? Судебное заседание закончилось. Все разошлись. Ты уже ничего не сможешь изменить.
Круз хмуро посмотрел на Иден и отвернулся. Барабаня пальцами по подоконнику, он медленно произнес:
— Я должен быть рядом с ней. Сейчас Сантане предстоит очень трудный момент. Это трудно для любого человека, а для нее вдвойне.
— Почему?
— У нее слишком слабая психика. Не знаю, как скажется на ней первое знакомство с тюрьмой.
Иден тяжело вздохнула и опустила голову.
— Ты хочешь увидеть, как ее будут отводить в камеру? Я думаю, что тебе не стоит это делать. Это не пойдет на пользу ни тебе, ни ей.
— Нет. Я должен быть рядом с Сантаной, — упрямо повторил Круз. — Так ей будет легче.
Иден робко попыталась возразить.
— Я думаю, что Пол вполне может позаботиться о ней. Навести ее вечером. Может быть, пойдем отсюда?
Круз отрицательно покачал головой. Иден не сводила с него взгляда.
— Хорошо, — сказала она. — Через минуту меня не будет…
Она намеренно не договорила фразу до конца, давая понять, что хочет как можно дольше побыть с ним вместе.
После несколько затянувшейся паузы Круз повернулся к Иден.
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать, — глухо произнес Кастильо. — Тебя удивляет мое поведение. Да, я не ошибся?
Она покачала головой.
— Круз, разве ты в состоянии ей помочь? Решение вынесено, все уже происходит помимо твоей воли. Ты не сможешь ничего сделать, даже если захочешь. Ты уже не в силах…