На следующий день я узнала, что четверо из Лёнькиной компании во главе с ним самим, оказались в реанимации. У троих были проломлены черепа, а сам заводила остался без наследства. Генка тоже был в реанимации. А ещё через несколько дней я узнала, что Генка ослеп. Ему сделали пластическую операцию, восстановили лицо, а глаза не сумели. Не успели. Я долго плакала, но позвонить его маме так и не решилась. Моя же, когда узнала, сделала заключение, мол, на кой тебе слепец? Всю жизнь за руку в туалет водить? И я с ней согласилась. Представляешь?! Я согласилась, я предала. Но это было ещё не всё. Где-то в конце августа он позвонил мне. Если бы я знала, что это он звонит, ни за что в жизни не подошла бы к телефону. К тому времени я уже смирилась, успокоилась, остыла. Дома, кажется, никого не было, определитель не сработал, вот я и взяла трубку. Слышу:
"Привет! Это я".
Ну, я дурочкой прикинулась, мол, плохо слышу, переспрашиваю:
"Кто я?".
А он:
"Уже не признаём?".
На меня как-будто что-то нашло, продолжаю дурку ломать:
"Генка, ты, что ли?".
Он, видимо, понял, говорит:
"Ладно, не хочешь говорить, так и скажи, зачем голову-то морочишь?..".
Пришлось ввязаться в разговор. Точно не понмю, как там всё было, но думаю, что стандартно, то есть, как всегда:
"Привет. Как дела?".
"Как обычно. — Говорит он, и тут вдруг выдаёт: — Я так полагаю, что ты занята и не сможешь найти свободной минутки, чтобы встретиться?".
Я немного растерялась от такого утверждения, и решила одним махом прекратить дальнейшие разборки, говорю:
"Правильно мыслишь".
А он чуть ли не слово в слово процитировал мою мамочку:
"Понятно. Всю жизнь водить слепца… Извини, если что не так. Прощай, Лилька. Будь счастлива". И дал отбой. Я даже не успела слова вставить. Перезванивать не стала. Зачем? Всё и так было ясно. Больше он не звонил никогда. Я то же.
Прошёл почти год. Я сдала последний экзамен. Так получилось, что машина в этот день немного задержалась, и мне пришлось, идти пешком. Уже почти подле самого дома навстречу вышли двое. Один высокий, стройный парень, другой ниже, накачанный, в чёрных очках. Они шли рядом, едва касаясь друг друга локтями, весело о чём-то болтая. Что стоило мне пройти мимо и промолчать, но, увы, какой шмель меня укусил, не знаю. Я стала прямо перед ними и поздоровалась:
"Привет, Генка".
Они мгновенно, как по команде, замерли. Его друг, мельком взглянув на меня, предложил:
"Ген, я подожду в сторонке, позовёшь".
Он явно был старше Генки лет на десять, но выглядел очень эффектно. Только Генка решил иначе. Он взял друга за руку и сказал:
"Нет. У меня от тебя тайн нет".
Тогда его друг возразил:
"Ген, так нельзя".
Генка усмехнулся как-то не очень весело, и ответил:
"Можно, Гера, можно, и даже нужно. Привет, красавица".
Не скажу, что мне не понравилось обращение "красавица", но было в этом что-то язвительное, саркастическое, оскорбительное.
"А ты не хуже"- Ответила я, и была не очень далека от истины.
Шрамы на лице у Генки отсутствовали, что свидетельствовало о хорошей пластике, а глаза прятались за стёклами чёрных очков.
"Благодарю за комплемент! Чем могу служить?" — Шаркнул он ножкой.