— Чаёк 45 градусов!.. Кисленький!.. — Хохотнул моряк.
— "а о чём это мы в течение прошлого года хотели договориться, к чему хотели прийти, что хотели поведать остальным?". — Необращая внимания на реплику, продолжал седой. — За небом — бесконечный космос, триллиарды вселенных, бесконечные россыпи звёзд, а в душе царит таинственное спокойствие всеобъемлющей бесконечности. И дух захватывает от этого фантастического спокойствия, и чувства собственного растворения в мощных реверберациях всеобщего звукоблаженства вселенной…
— 20 киловатт электронного грохота влекут вдаль, — иронически заметил мужчина с трубкой, намекая на подрагивающий под ногами пол. — И вот уже нет ни парка под окном, ни мнимых горожан, бегающих в электронных цепях, и wi-fi-волнах вашего ноутбука в поисках решения проблем киборгизации, искусственного разума, роботизации и прочей высоко-интелектуальной ерунды, всё вокруг покрывают новые и новые психоделические волны Абсолюта… "Вечность, я — космос, открываю сознание для восприятия нового измерения. Приём"…
— Не богохульствуйте, граф, это вам не к лицу. — Посуровел седой.
"Ага!.. — Отметил я про себя. — Значит, вот тот с трубкой граф!.. Не ошибся, аристократ".
Пол на самом деле в этот момент дрогнул, но не от грохота звукоусиливающих устройств, а от того, что где-то недалеко проехал трамвай.
— Это в городе оттягиваться или в новый более совершенный носитель сознания разума и духа эволюционировать? — Поинтересовалась девушка.
Вернулась Зассиль с подносом. Молча раставила тарелки и так же молча удалилась.
— Попозже надо будет, пожалуй, попросить Мэра построить у нас кинотеатр, чтоб было где, комфортно устроившись в тёплом кресле, потягивая мартини, посмотреть фильм про моего любимого подполковника Мармика, бывшего в те далёкие времена всего лишь капитаном. — Продолжал ёрничать мужчина с трубкой.
— Господин Мармик не имеет к храму никакого отношения. — Обиделся седой.
— Да ладно вам. — Негромко заговорил моряк. — У меня появилась такая же идея спросить у них через год: "в чём правда, други, и как мне стать настоящим горожанином?". В ответ, мадам Шушара, ничтоже сумняшесь, несомненно примется цитировать ничего не значащие и ни к чему не приведшие труды лорда Камингстоуна, и скажет: "как отсюда можно видеть, мы в очередной раз доказали, что Интернет — это плохо и с ним надо бороться". Ответы на вопросы ищутся не у других, вернее, на свои вопросы, а не на общественные. Их надо думать в ночной тиши за кружечкой рома, желательно кубинского, или ещё лучше Ямайского, в мыслях с самим собой. Самое интересное как раз то, что ответы на эти вопросы всегда знаешь, но иногда начинаешь обманывать себя перед другими, и других перед собой…
— Да что Вы говорите! Вот спасибо, а я-то, наивная душа, не догадывалась… — Перебила оратора девушка.
— Коряво переводя ответы в слова, — невозмутимо продолжал моряк, не обратив внимание на комментарий, — которые доходя до других узловато дисперсируют в воздухе и, в конце концов, дифрагируют в отверстии их уха, в конечном счёте являя собой худшую сторону, нет, даже не поломанного, а неработающего в принципе телефона.
— моряк, откуда вам известно устройство телефона? — Опять не удержался от колкости мужчина, которого назвали графом.
— "Диспергируются" — Не надо так щербатить про дифракцию на ухе — щас забью волновой механикой, хотя ладно, акустику нам просто не давали в универе…. Безобразие, конечно. — Возмутилась девушка.
— Простите, не понял, чем Вам не нравится дифракция на ушных отверстиях. — Спросил граф.
— Соотношением длины волны и размера отверстия. — Усмехнулась девушка. — Длина волны для слышимого диапазона от 2 см до 15 м… КАК это могло произойти, что размеры ушного отверстия в филогенезе сформировались такими, что звуковые сигналы бы на них дифракционно искажались? Мы бы не только симфонии не могли слушать, а даже и простую членораздельную речь воспринимать.
— Не искажаются они, не бойтесь. На то ушной канал короткий и не особенно прямой. Да и механические волны — вовсе не электромагнитные, поэтому стоит понимать, что принцип гюйгенса френеля предназначался изначально вовсе не для них, хотя во многом справедлив. Зато смысл слов искажается. Искажается как говорящим, так и слушающим, в итоге получаем полный бред. — Передёрнул плечами граф.