- Испепеляя их на кострах. — Негромко добавил князь.
— Не надо. — Вспыхнул Дьяков. — Мы не инквизиция.
— А инквизиция, значит, не вы? — Заговорщицки прищурился Гэлбрайтов.
— Господа, господа! — Постучал донышком рюмки по столу Посадов. — Давайте не будем затрагивать нелицеприятные стороны нашей жизни.
— Насколько я понимаю, наш многоуважаемый господин Дьяков не принимал участия в инквизиторских походах. Так что его жизни это не касается. Или это не так? — Повернулся в кресле к Дьякову Гэлбрайтов.
Я во все глаза смотрел на эту странную компанию, и думал, что такого просто быть не может. Легко манипулируя цитатами великих умов человечества, они говорили о вещах, которые нас, тамошних, совершенно не интересовали. Не потому, что этого не было, а потому, что просто некогда было этим заниматься. В суете нас обижали, мы обижались, и наоборот. Но вот так, сесть и разложить всё по полочкам!!! Поражала начитанность этих людей, не говоря уже о фамилиях.
— Извините, — осторожно вмешался в разговор я, — простите за бестактность, но очень уж хочется понять… Скажите, пожалуйста, вот Вы граф (я взглянул на графа), а Вы князь, все вас так называют. А откуда они знают, что вы люди титулованные?
Разговор резко прервался. Дьяков смотрел на меня с благодарностью, Гэлбрайтов с некоторым раздражением, Посадов с заинтересованностью, граф и князь с недоумением.
— извините, если я сказал глупость. — Сконфузился я.
— Видимо, молодой человек хочет знать, есть ли у вас, титулованные господа, корочка, удостоверяющая ваши личности. — После небольшой паузы, заговорил Гэлбрайтов, изобразив на лице улыбку, могущую означать что угодно — и скептицизм, и брезгливость, и снисхождение.
— Паспорт имеется в виду? — Уточнил граф.
— Думаю, что нет. — Выразил сомнение Гэлбрайтов. — Его интересует документ, удостоверяющий ваши титулы. Скажем, царский указ, грамота…
— Аааа! — Разочарованно произнёс князь Вадбольский. — Это же элементарно!..
— М-да. — Сказал граф. — Вы покажете или мне?..
Он вопросительно взглянул на князя. Тот двумя пальцами полез за борт пиджака. Что-то щёлкнуло, и на княжеской ладони появились золотые часы с цепочкой.
— Смотрите, не стесняйтесь. — Сказал он, протягивая мне часы.
Я взял в руки дорогущую вещь. Золото тяжелило. Циферблат был старинным. По ободу цепочкой тянулась бриллиантовая окантовка.
— Вы переверните. — Посоветовал Посадов.
Я послушался. На обратной стороне оказался барельеф герба, выложенный из драгоценных камней, как мозаика. Щит был набран сапфирами из Шри-Ланки. Насколько я знал, больше нигде таких не было. На голубом фоне имелся золотой крест, по всей видимости, из жёлтых гелиодоров (разновидность бериллов). Под ним, обращённая вверх рогами, серебряная луна. В нижней части щита располагалась река, с плавающими крестообразно в ней, двумя серебряными рыбками. Сам же щит сверху был накрыт мантией и шапкой. Я вопросительно взглянул на князя.
— Мантия и шапка — знаки принадлежности к княжескому роду. Вы это хотели спросить?
— Да, спасибо. Но!..
— Князь, — перебил меня Гэлбрайтов. — Не часы же Вы предъявляете в гостиницах или светских раутах!..
— На раутах и без предъявления все знают. — Немного раздражённо ответил князь, возвращая часы на место. — А в гостиницах этим не интересуются. Они и так знают. Вещи ведь все с гербами, документы, и так далее.
— Простите. — Окончательно стушевался я. — Не сообразил.
— Бывает. — Снисходительно сказал Посадов.
Граф Бенингсен, молча, извлёк из нагрудного кармашка визитную карточку и протянул её мне. Я покраснел. Сидящие за столом заулыбались, ободряюще.
— Не стесняйтесь, молодой человек. — Подбодрил меня Дьяков. — Было бы странно, если б Вы не заинтересовались такими мелочами.
Я взял визитку. Здесь так же имелся герб. На щите с лазоревым полем серебряное арбалетное ложе в перевязь. Шапку и мантию заменил нашлемник в виде графской короны, а из неё торчали два арбалетных ложа. Абрис был украшен надписью, видимо, девизом: "ОVRANT, VIRTUТE, PARATA".
— Спасибо. — Поблагодарил я, возвращая визитку.
— Оставьте себе. — Усмехнулся граф, и добавил. — На память. Так на чём, бишь, мы остановились?
— Обидеться нельзя простить. — Тихо подсказал князь.
— Это как? — Заинтересовался Посадов.
— Где правильней будет поставить запятую. — Уточнил князь Вадбольский.
— Ну, это как для кого!.. — Откинулся в кресле Гэлбрайтов.
— Я бы так не сказал. — Покачал головой граф Бенингсен. — Психологи относят обиду к детским реакциям на недостаток внимания и любви. Обида всегда связана с болью, когда ребёнок, да и взрослый, задет за живое. Причём недостаток любви не обязательно должен быть тотальным, скорее, это отсутствие отклика родителей на запрос ребёнка.