Брахма был верховным божеством раннего брахманизма, которого брахманы считали творцом вселенной и почитали различными ритуалами и жертвоприношениями. Подобная концепция иногда встречается и в буддийских текстах, но здесь она рассматривается исключительно как объект критики и сатиры. Будда переиначил брахманистскую концепцию Брахмы и описывал брахм как высочайших небожителей Мира Форм (рупа-лока), мира, который находится выше, нежели любой мир из Мира Чувств (кама-лока). Миров брахм множество, и в разных мирах имеется своя система господства. В таком мире брахмы проживают в сообществах, а Маха Брахма является главенствующим среди них. Подобно остальным живым существам, брахмы непостоянны и привязаны к круговерти перерождений, хотя иногда они забывают об этом и начинают мнить себя бессмертными.
Путь к рождению брахмой заключается в достижении и освоении джхан, каждая из которых онтологически соответствует определённому уровню Мира Форм. Иногда Будда упоминает, что четыре брахмавихары также являются средствами к достижению рождения брахмой. Это четыре медитации доброты, сострадания, сорадования и равностности.
Сутты дают противоречивую оценку брахмам, что можно увидеть и в данной саньютте. С одной стороны, некоторые из них являются доблестными защитниками Учения Будды и его преданными последователями. Однако, из-за чрезмерно огромного срока жизни и возвышенного положения во вселенской иерархии, они склонны к невежеству и самомнению. Некоторые из них иногда мнят себя всемогущими творцами вселенной и её управителями.
Среди самых выдающихся брахм, преданных Будде, можно выделить Брахму Сахампати, который несколько раз появляется в Саньютта Никае. Сразу после достижения Буддой просветления, он спускается из своего небесного мира к Будде и просит его начать обучение Дхамме в мире (СН 6.1). Он приветствует почтительность самого Будды к Дхамме (СН 6.2), восхваляет арахантов (СН 6.3), порицает злого Девадатту (СН 6.12), а также появляется в момент окончательной ниббаны Будды (СН 6.15). Он также появляется и в других саньюттах.
Брахмы, впавшие в невежество, представлены в лице Брахмы Баки, который мнил себя вечным, и Будде пришлось развенчивать это его заблуждение (СН 6.4). В другом случае безымянный брахма ставил себя выше арахантов, и Будде, а также четырём его ученикам, пришлось появиться в его мире, чтобы также развенчать это его заблуждение (СН 6.5). Также мы видим состязание между двумя брахмами-последователями Будды и другим, беспечным и горделивым брахмой (СН 6.6).
Предпоследняя сутта рассказывает об ученике одного из будд прошлого (Будды Сикхи), которому пришлось демонстрировать психические силы перед целым собранием брахм (СН 6.14). В данной саньютте рассказывается и печальная история о монахе Кокалике, последователе Девадатты, пытавшемся осквернить репутацию Сарипутты и Моггалланы (двух лучших учеников Будды), в результате чего камма привела его к рождению в аду (СН 6.9, 10). Последняя сутта в этом собрании включена сюда только из-за одной единственной строфы, которую произнёс Брахма Сахампати в момент достижения Буддой окончательной ниббаны.
I. Просьба
СН 6.1
Брахма аячана сутта: Просьба Брахмы
Перевод с английского: SV
источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 231"
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в Урувеле на берегу реки Нераньджары у подножья пастушьего баньяна сразу после того, как стал полностью просветлённым. И тогда, по мере того как Благословенный пребывал уединённым в затворничестве, такое размышление возникло у него в уме: «Это Дхамма, которую я открыл – глубока, трудно узреть её, трудно понять, [она] умиротворённа и возвышенна, лежит вне рамок умозаключений, утончённа, может быть пережита [только] мудрыми. Но это поколение наслаждается прилипанием, лелеет наслаждение в прилипании, радуется прилипанию{191}. Такому поколению это состояние трудно узреть, то есть, специфическую обусловленность, зависимое возникновение. И это состояние [ему] также трудно узреть, то есть, успокоение всех формаций, оставление всех обретений, уничтожение жажды, бесстрастие, прекращение, ниббану. Если бы я стал учить Дхамме и, [при этом], другие не поняли бы меня, то это было бы утомительно для меня, это было бы хлопотно».
И в этой связи эти поразительные строфы, никогда не слышанные прежде в прошлом, пришли к Благословенному:
«Довольно с меня устремлений учить
Тому, что нашёл я с великим трудом.