Волов четырнадцати, [что у меня пропали],
Не видел их я уже шесть дней как:
Так потому отшельник этот счастлив.
Вне всяческих сомнений, у отшельника ведь нет
Полей кунжута, что охвачен был болезнью,
Где лишь один остался лист, где два:
Так потому отшельник этот счастлив.
Вне всяческих сомнений, у отшельника ведь нет
Крыс, проживающих в пустом амбаре,
Что радостно танцуют тут и там:
Так потому отшельник этот счастлив.
Вне всяческих сомнений, у отшельника ведь нет
Тех одеял, что месяцев уж семь
Покрыты роем разных паразитов:
Так потому отшельник этот счастлив.
Вне всяческих сомнений, у отшельника ведь нет
Семи дочурок овдовевших, с сыновьями –
Одна с одним, другая аж с двумя:
Так потому отшельник этот счастлив{253}.
Вне всяческих сомнений, у отшельника ведь нет
Смуглой жены, с лицом с щербинами от оспы,
Которая пинками будит ото сна:
Так потому отшельник этот счастлив.
Вне всяческих сомнений, у отшельника ведь нет
Заимодавцев, что приходят на рассвете,
Кричат ему: «Плати! Плати!»:
Так потому отшельник этот счастлив».
[Благословенный]:
«Вне всяческих сомнений, брахман, у меня ведь нет
Волов четырнадцати, [что у тебя пропали],
Не видел их ты уже шесть дней как:
Так потому, брахман, я счастлив.
Вне всяческих сомнений, брахман, у меня ведь нет
Полей кунжута, что охвачен был болезнью,
Где лишь один остался лист, где два:
Так потому, брахман, я счастлив.
Вне всяческих сомнений, брахман, у меня ведь нет
Крыс, проживающих в пустом амбаре,
Что радостно танцуют тут и там:
Так потому, брахман, я счастлив.
Вне всяческих сомнений, брахман, у меня ведь нет
Тех одеял, что месяцев уж семь
Покрыты роем разных паразитов:
Так потому, брахман, я счастлив.
Вне всяческих сомнений, брахман, у меня ведь нет
Семи дочурок овдовевших, с сыновьями –
Одна с одним, другая аж с двумя:
Так потому, брахман, я счастлив.
Вне всяческих сомнений, брахман, у меня ведь нет
Смуглой жены, с лицом с щербинами от оспы,
Которая пинками будит ото сна:
Так потому, брахман, я счастлив.
Вне всяческих сомнений, брахман, у меня ведь нет
Заимодавцев, что приходят на рассвете,
Кричат что мне: «Плати! Плати!»:
Так потому, брахман, я счастлив».
Когда так было сказано, брахман из клана Бхарадваджей обратился к Благословенному: «Великолепно, Мастер Готама! Великолепно Мастер Готама!... {254} …Так Достопочтенный Бхарадваджа стал одним из арахантов.
II. Миряне
СН 7.11
Каси бхарадваджа сутта: Каси Бхарадваджа
Перевод с английского: SV
источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 266"
Так я слышал. Однажды Благословенный пребывал в стране Магадхов у Даккхинагири возле брахманской деревни Эканалы. И в то время у брахмана Каси Бхарадваджи было пятьсот пристёгнутых к своим хомутам плугов во времена посева{255}. И тогда, утром, Благословенный оделся, взял чашу и одеяние и отправился к тому месту, где работал брахман Каси Бхарадваджа.
И по тому случаю происходила раздача еды брахмана Бхарадваджи{256}. И тогда Благословенный подошёл к месту раздачи еды и встал рядом. Брахман Каси Бхарадваджа увидел Благословенного, ожидающего подаяний, и сказал ему:
«Отшельник, я пашу и сею, и когда я вспахал и засеял, тогда я и ем. Тебе тоже, отшельник, следует пахать и сеять. Тогда, вспахав и засеяв, ты будешь есть».
«Я тоже, брахман, пашу и сею, и когда я вспахал и засеял, я ем».
«Но мы не видим у Мастера Готамы хомута или плуга или лемеха или прута или быка. И всё же, Мастер Готама говорит: «Я тоже, брахман, пашу и сею, и когда я вспахал и засеял, я ем».
И затем брахман Каси Бхарадваджа обратился к Благословенному строфой:
«Ты заявляешь, что работаешь ты с плугом.
Но я не вижу, чтобы ты пахал.
Если действительно ты тот, кто пашет, тогда ответь мне:
Каким же образом понять твоё пахание?»