Строфы Вангисы – это не просто метрические афоризмы (как многие строфы в Саньютта Никае), но умело сочинённые стихотворные произведения, которые вполне могут претендовать на почётное место в древнеиндийской поэзии.
Они с поразительной честностью раскрывают тяжёлые испытания и соблазны, которые довелось пережить автору по мере ведения монашеской жизни. Имея естественную склонность к чувственной красоте, Вангиса, судя по всему, прошёл суровые испытания, стараясь соблюдать строгую монашескую дисциплину, тренируя себя в контроле чувств и ума. Первые сутты (СН 8.1-4) рассказывают о его битве против похоти и о его чувствительности в отношении соблазна со стороны лиц противоположного пола, а также и о его жёсткой решимости не поддаваться, но храбро продолжать идти тем путём, который указал Учитель. В них также упоминается склонность к гордыне, очевидно, основывавшейся на его врождённом поэтическом таланте, и также его решимости преодолеть этот изъян своего характера.
В более поздние годы своего монашества, видимо, после того, как он обрёл больший самоконтроль, он часто восхваляет Будду в стихах, а в одном случае Будда даже просит его спонтанно сочинить такие строфы (СН 8.8). В других стихах он восхваляет великих учеников – Сарипутту, Моггаллану, Конданнью. Последнее стихотворение в этой саньютте, отчасти автобиографическое, содержит заявление о достижении автором арахантства с тремя прямыми знаниями и другими сверхъестественными психическими силами (СН 8.12).
СН 8.1
Никкханта сутта: Отрекшийся
Перевод с английского: SV
источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 280"
Так я слышал. Однажды Достопочтенный Вангиса пребывал в Алави возле святилища Аггалавы вместе со своим наставником, Достопочтенным Нигродхакаппой. И в то время Достопочтенного Вангису, новопосвящённого, недавно ушедшего в бездомную жизнь, оставили присматривать за обиталищем. И в то время несколько красиво наряженных женщин пришли в парк Аггалаваки, чтобы посмотреть обиталище. Как только Достопочтенный Вангиса увидел тех женщин, неудовлетворённость [ведением святой жизни] возникла в нём, похоть наводнила его ум. И тогда мысль пришла к нему: «В самом деле, это потеря для меня; в самом деле, нет в этом достатка для меня! В самом деле, это несчастье для меня, плохи мои дела, что неудовлетворённость возникла во мне, что похоть наводнила мой ум. И разве может кто-либо другой [кроме меня самого] рассеять мою неудовлетворённость и зародить довольствование [святой жизнью]? Что если я рассею свою неудовлетворённость и зарожу довольствование сам?»
И тогда Достопочтенный Вангиса, самостоятельно рассеяв свою неудовлетворённость и зародив довольствование, произнёс по тому случаю эти строфы:
«Увы, хоть и отрёкся я [от мира],
Покинув дом ради бездомной жизни,
Все эти мысли всё равно меня одолевают
Грубые мысли Тёмного Владыки{268}.
И даже если молодцы могучие, лучники превосходные,
Мужи натренированные, лука мастера,
И тысяча таких мужей неколебимых
Окружит вдруг меня со всех сторон,
А также если женщины придут сюда
Которых будет даже ещё больше –
То не заставят они меня дрогнуть,
Ведь непоколебим я в этой Дхамме».
СН 8.2
Арати сутта: Недовольный
Перевод с английского: SV
источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 281"
Однажды Достопочтенный Вангиса пребывал в Алави возле святилища Аггалавы вместе со своим наставником, Достопочтенным Нигродхакаппой. И в то время, когда Достопочтенный Нигродхакаппа возвращался с хождения за подаяниями, после принятия пищи он заходил в жилище и выходил либо вечером, либо на следующий день.
И в то время неудовлетворённость [ведением святой жизни] возникла в Достопочтенном Вангисе, похоть наводнила его ум. И тогда мысль пришла к нему: «В самом деле, это потеря для меня; в самом деле, нет в этом достатка для меня! В самом деле, это несчастье для меня, плохи мои дела, что неудовлетворённость возникла во мне, что похоть наводнила мой ум. И разве может кто-либо другой [кроме меня самого] рассеять мою неудовлетворённость и зародить довольствование [святой жизнью]? Что если я рассею свою неудовлетворённость и зарожу довольствование сам?»