Но когда кто-либо идёт назад домой
После того, как отложил услады чувств,
То плакать будут, сын, и за него,
Ведь хоть и жив он, но на самом деле мёртв{315}.
Ведь из углей горящих тебя вытащили, дорогой,
А ты желаешь в эти угли окунуться вновь.
Из преисподней огненной тебя достали, дорогой,
А ты желаешь ввергнуться в неё опять.
Беги же, и удача будет пусть с тобой!
Кому озвучить мы могли бы жалобный наш плач?
Будучи вещью, спасена что из огня,
Ты хочешь, чтоб горела она вновь».{316}
СН 10.6
Пийянкара сутта: Пийянкара
Перевод с английского: SV
источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 307"
Однажды Достопочтенный Ануруддха пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда Достопочтенный Ануруддха, поднявшись с первыми лучами солнца, декламировал [вслух по памяти] строфы Дхаммы. И тогда Мать яккхи Пийянкары убаюкивала{317} своего малыша так:
«Ох, не шуми же, Пийянкара,
Монах читает строфы Дхаммы,
Поняв [хотя бы] даже [одну] строфу Дхаммы,
Могли бы применять её мы ради собственного блага.
Не будем причинять вреда другим живым,
Не будем говорить намеренную ложь,
И будем нравственность мы развивать:
Быть может, так мы мира духов избежим».
СН 10.7
Пунаббасу сутта: Пунаббасу
Перевод с английского: SV
источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 310"
Однажды Благословенный пребывал в Саваттхи в роще Джеты в монастыре Анатхапиндики. И тогда Благословенный наставлял, воодушевлял, вдохновлял и радовал монахов беседой о Дхамме на тему ниббаны. И те монахи слушали Дхамму, склоняя к ней ухо, относясь к этому как к вопросу жизни и смерти, направляя на это весь свой ум целиком. И тогда Мать яккхи Пунаббасу убаюкивала{318} своего малыша так:
«Тише, Уттарика,
Молчи же, Пунаббасу!
Хочу послушать Дхамму я
Учителя, Владыки Будды.
Когда Благословенный о ниббане говорит,
Освобождении от всяческих узлов,
Возникло [вдруг] внутри меня
К учению этому глубокая приязнь.
Свой сын – вот дорог в этом мире кто,
И муж свой в этом мире дорог,
Но поиск этой Дхаммы для меня –
Вот что вдруг стало мне ещё дороже.
Ведь ни свой собственный сын, и не муж –
Пусть даже если дороги тебе –
Не сделают тебя свободной от страданий.
А Дхаммы слушанье тебя освобождает
От всех страданий, существам присущим.
В страданиях утопшем этом мире,
Опутанным старением и смертью,
Хочу послушать Дхамму я,
Которую он, Будда, полностью постиг,
Чтоб получить свободу от старения и смерти.
Так помолчи же, Пунаббасу!»
[Пунаббасу]:
«Моя родная мать, не говорю ни слова я,
Да и Уттара молчалива также.
[Давай] же уделять внимание только Дхамме,
Ведь Дхаммы слушанье приятно.
Не зная подлинную Дхамму,
Мы жили столь ужасно, мать.
Он несёт свет
Заблудшим людям и богам.
И, Просветлённый, носит окончательное тело,
Видящий Дхамме обучает».
[Мать Пунаббасу]:
«Как благостно, что таким мудрым стал мой сын,
Которого я выносила и кормила грудью.
Ведь любит сын мой чистое Учение
Всецело Просветлённого Владыки.
Будь счастлив, Пунаббасу!
Сегодня наконец-то я всплыла{319}.
И ты меня услышь, Уттара:
[Четыре] благородных истины я вижу!»
СН 10.8
Судатта сутта: Судатта
Перевод с английского: SV
источник: "Samyutta Nikaya by Bodhi, p. 311"
Однажды Благословенный пребывал в Раджагахе в Прохладной Пещере. И тогда домохозяин Анатхапиндика прибыл в Раджагаху по некоему делу. И он услышал: «Будда, как говорят, появился в мире!». Он захотел незамедлительно отправиться повидать Благословенного, но мысль пришла к нему: «Сейчас неподходящий момент, чтобы пойти и повидать Благословенного сегодня. Я пойду и повидаю Благословенного завтра рано утром».
Он лёг, памятуя о Будде, и три раза просыпался ночью, полагая, что уже наступил рассвет{320}. И затем домохозяин Анатхапиндика подошёл к вратам кладбища. Нечеловеческие существа открыли врата. И затем, по мере того как домохозяин Анатхапиндика уходил всё дальше от города, свет исчез, и тьма наступила{321}. В нём возник страх и трепет, и он захотел вернуться назад. Но яккха Сивака, будучи сам невидимым, продекламировал: