– Нет, конечно! – прыснула Сапфир. – Принцесса не должна заниматься физическим трудом. Я тренируюсь после вечернего боя колоколов, когда вся школа засыпает.
Гронидел нахмурился и потер виски. Что же он за руководитель школы, если не знает, что вверенная ему на попечение принцесса изнуряет себя по ночам занятиями на сеновале.
Ведьма, будто прочитав его мысли, повернулась к принцу лицом.
– Нельзя принимать за чистую монету все, о чем тебе говорят, Шершень.
Сапфир не смеялась и даже не улыбалась. Она констатировала факт.
– Ловко ты меня провела. Значит, все-таки с Вихеном занимаешься, – закивал он.
Ведьма отвернулась к костру и вновь подперла подбородком колени. Гронидел почувствовал себя неуютно. Повисшее молчание напрягало его, а непринужденная беседа, которая только что закончилась, отлично отвлекала от гнетущих мыслей. Принц даже запамятовал, что каких-то пять минут назад сильно злился на Сапфир. С другой стороны, Ведьма так часто выводила его из себя, что злость на нее – дело привычное.
– Почему Зальтийский Шершень? – внезапно спросил он, чем удивил даже себя.
Сколько времени его это прозвище мало волновало, а теперь вдруг захотелось понять, что общего у него и самой большой осы на Великом континенте.
Сапфир нахмурилась и надула губы, став похожей на утку. Судя по молчанию, раскрывать секрет она не собиралась.
– Такой страшный? – предположил Гронидел.
– Что-то вроде. – Она неопределенно повела плечами.
– А если серьезно?
Сапфир вытянула ноги к огню и неспешно покрутила ступнями, разминая лодыжки. Гронидел терпеливо ждал ее ответа и даже начал думать, что так и не дождется.
– Зальтийские шершни отличаются от других черным окрасом брюшка и крайне ядовитыми укусами, от которых можно умереть.
– Только не говори, что дело в цвете моей кожи! – возмутился Гронидел.
– При чем здесь цвет кожи, если она у тебя не черная? – Сапфир повернулась к нему лицом.
– Она почти черная!
– Ты же не чистокровный зальтиец, Гронидел! У тебя и глаза синие, и кожа смуглая!
– Это переходит все границы. – Гронидел отвернулся, схватил палку с земли и бросил ее в костер. – Да, моя мать была инайкой, но я зальтийский принц, и высмеивать мою внешность – как минимум признак дурного тона и невоспитанности, а как максимум – оскорбление члена королевской семьи!
– Вот это да! – заулыбалась Сапфир. – Как неожиданно я обнаружила твою больную мозоль!
– Осуждать внешность человека – низко, – злился он.
– А я и не осуждаю, – повысила тон Сапфир. – Черные жгуты на твоей голове напоминают мне рой зальтийских шершней, что скопом нападают на жертву, а острые слова, которыми ты травишь меня, жалят до крови и разъедают душу.
– Жгуты – это национальная зальтийская прическа. – Гронидел повернулся к ней. – Их невозможно расплести, только остричь. Что касается слов, – принц отвернулся, – ты их заслужила.
Сапфир встала и отряхнула грязную рубаху от пыли.
– Вот и поговорили.
– Именно, – подтвердил Гронидел.
Принцесса отошла к настилу из еловых веток, который принц обустраивал не меньше часа, и улеглась на него. Рубашка задралась выше колен, и Сапфир быстро опустила ее вниз. Повернулась на бок и закрыла глаза.
– Откуда ты знаешь, что мои волосы на самом деле прямые? – произнес принц в тишине.
Сапфир резко открыла глаза и опасливо покосилась на него. Гронидела раздражало, что она не ответила на его вопрос, а продолжала молчать, играя в нелепые гляделки.
– Тяжело сказать? – не выдержал он.
– Я сплю, – прошептала она и закрыла глаза.
Несколько минут спустя женушка уже беззаботно посапывала, отдавшись во власть сна, а Гронидел так и остался сидеть у костра в ожидании рассвета.
На заре перед глазами принца появилось информационное сообщение. Он поморгал, чтобы удалить его, и запрокинул голову, наблюдая, как серое небо окрашивается в розовые тона.
«Точно по расписанию», – с прискорбием подумал он и тяжело вздохнул.
Глава 4
«Как понять, что твой кошмар окончен?»
– А-а-а! – закричала Сапфир и села.
Голова кружилась, живот скручивало, а руки тряслись от пережитого ужаса. Сапфир вытерла подолом рубашки пот со лба и отряхнула грязь с коленей. Только потом поняла, что Гронидел сидит у костра и внимательно наблюдает за ней. Принцесса опустила рубашку ниже и отругала себя за неосмотрительность.
– Веселый, видно, тебе приснился сон, – он указал на ее дрожащие пальцы. – Или ты так сильно по зальтийским настойкам соскучилась?
Сапфир проигнорировала ехидство Гронидела, встала и забрала с куста высохшее платье.