Спархок взял Сапфирную Розу в руки, и затем, осторожно приставив цветок-гемму к груди Эланы, громким голосом приказал:
- Исцели мою королеву, Беллиом-Голубая-Роза!
Громадная волна невиданной силы вырвалась из самой глубины самоцвета и заставила Спархока пасть на колени. Пламя свечей задрожало и свет от них на мгновение потускнел, как если бы чья-то мрачная тень пронеслась через Залу. Что это? Может, тот самый грозный призрак, который неотступно преследовал Спархока и охотился за ним в его снах? Внезапно Элана выпрямилась, тело ее перестало содрогаться в конвульсиях и из груди вырвался приглушенный вздох. Еще через мгновение глаза ее приобрели осмысленное выражение, и королева с удивлением посмотрела на Спархока.
- Свершилось! - произнесла дрожащим голосом Сефрения и устало опустилась на помост.
- Мой рыцарь! - слабым голосом крикнула опомнившаяся от изумления Элана стоявшему перед ней на коленях Спархоку. - О, мой Спархок, наконец-то ты вернулся ко мне! - Она положила руки к нему на плечи, нагнулась и подарила ему долгий нежный поцелуй.
- Ну, дети, на сегодня достаточно, - сказала им Сефрения. - Спархок, отнеси королеву в ее покои.
Спархок был в замешательстве, поцелуй Эланы совершенно не напоминал поцелуй той маленькой девочки, которую он знал когда-то. Он убрал Беллиом, снял шлем и передал его Келтэну. Затем он осторожно взял на руки свою королеву, которая тут же обняла его руками за шею и прижалась к его щеке.
- О, наконец-то я нашла тебя, - вздохнула она, - и я люблю тебя, и никогда больше не отпущу от себя.
4
На следующее утро, когда Спархок возвратился после посещения королевы и снял доспехи, мысли его были заняты только Эланой. Чуяло его сердце, что общение с ней будет теперь для него сопряжено с большими сложностями. Когда он покидал свою маленькую королеву, уезжая в ссылку, отношения между ними были вполне ясно определены. Он был взрослый человек, ее наставник, а она всего-навсего ребенок. Теперь все было по-другому, их отношения должны были складываться как между монархом и его слугой. Конечно, Кьюрик и другие рассказывали ему о том мужестве и истинно королевском характере, которые его воспитанница проявила во время своего недолго правления, перед тем как Энниас отравил ее, но слышать об этом, и испытать на самом себе совсем другое. Нет, это совершенно не означает, что Элана обращалась с ним резко и повелительно. Наоборот, ему казалось, что она испытывает к нему истинную привязанность, и она не отдавала ему прямых приказов, а создавалось такое впечатление, что Элана ожидает его согласия на ее желания. Все было очень странно и ново для них обоих, и Спархока очень тревожила возможность неверных поступков как с его стороны, так и со стороны королевы Эланы.
Его опасения оправдывали и некоторые последние события. В первую очередь ее просьба, чтобы он спал в палате, прилегающей к ее, казалась ему крайне неуместной, даже слегка скандальной. Когда же он попытался объяснить это королеве, она смеялась до слез. Поразмыслив, Спархок в такой ситуации решил, что некоторой защитой от болтливых языков могли бы послужить доспехи. Времена были неспокойными, и королеве Элении требовалась надежная охрана. А Спархок, как ее рыцарь, имеет право и даже обязан охранять свою королеву. Однако когда он предстал перед ней этим утром в полных доспехах, она поморщила нос и предложила ему переодеться. Он понимал, это было серьезной ошибкой. Рыцарь Королевы в доспехах - одно дело, при этом ни один здравомыслящий человек, которого еще интересует свое собственное здоровье, не рискнет болтать об излишней близости Спархока к королевской персоне. Однако если он станет носить камзол и облегающие штаны, то слуг ничто не сможет удержать от неуместных разговоров. А если по дворцу поползут всевозможные слухи и сплетни, то скоро об этом будет знать и весь город.
Спархок с сомнением оглядел себя в зеркале. На нем был черный бархатный камзол, отделанный серебром, и облегающие штаны. Ему казалось, что этот наряд все же имеет, пусть и весьма отдаленное, сходство с форменной одеждой, а чтобы еще больше подчеркнуть это, он обулся в черные короткие сапоги, отвергнув те туфли, что недавно вошли в моду при дворе. Не пришлась по вкусу Спархоку и тонкая рапира; отшвырнув ее в сторону, он прицепил к поясу свой боевой меч. Вид при этом был у него откровенно нелепым, но присутствие тяжелого оружия будет ясно указывать на то, что Спархок посещает королевские апартаменты по делу.
- Это просто смешно, Спархок, - рассмеялась Элана, когда он возвратился в комнату, где она отдыхала на диване, вся обложенная большими мягкими подушками и укрытая голубым шелковым покрывалом.
- Что, моя королева? - невозмутимо поинтересовался Спархок.
- Этот твой меч. Он совершенно не подходит к этой одежде. Пожалуйста, сними его и носи ту рапиру, которую я приказала тебе выдать.
- Если вас так оскорбляет мой внешний вид, ваше величество, то я могу удалиться. Однако меч будет там, где находится сейчас. Я не смогу защитить вас выданной мне вязальной спицей.
- Что такое? - горячо начала она. Глаза ее гневно сверкнули.
- Таково мое решение, Элана, - резко обрубил он все ее возражения. Я отвечаю за вашу безопасность, и те шаги, которые я в связи с этим вынужден предпринимать, не подлежат обсуждению.
Они обменялись долгими тяжелыми взглядами. Спархок знал, что это был не последний раз, когда столкнулись их воли.
Взгляд Эланы смягчился.
- Ты такой суровый и неумолимый, мой рыцарь, - сказала она.
- Там, где это касается безопасности вашего величества - да!
- Так что же мы тогда спорим, мой рыцарь? - капризно улыбнулась она, хлопая ресницами.
- Не делай так, Элана, - сказал он ей, привычным, в обращении с нею, когда она была маленькой девочкой, тоном наставника. - Ты королева, а не какая-нибудь застенчивая горничная. Не пытайся просить, а тем более очаровывать. Приказывай.
- А ты снимешь этот меч, если я прикажу тебе, Спархок?
- Нет, здесь обычные правила неприменимы.
- И кто решил это?
- Я. Но если ты хочешь, мы можем послать за графом Лэндийским. Он хорошо разбирается в законах и сможет высказать нам свое мнение по этому поводу.
- Но если он не решит в твою пользу, ты ведь и его не послушаешь?
- Да.
- Это не честно, Спархок.
- А я и не пытаюсь быть честным, моя королева.
- Спархок, по крайней мере когда мы наедине, можешь ты отказаться от "ваших величеств" и "моих королев". В конце концов, у меня есть имя, и ты не боялся меня называть по имени, когда я была ребенком.
- Как пожелаешь, - пожал он плечами.
- Нет, скажи, Спархок, скажи - Элана! Это не трудное имя, скажи, ничего с тобой не случится.
Спархок улыбнулся.
- Хорошо, Элана, - сдался он. После поражения в вопросе о мече ей была необходима хотя бы маленькая победа, чтобы восстановить свое королевское достоинство. Она откинулась на подушки и задумалась. Ее светлые волосы были аккуратно уложены, а на щеках играл румянец, слегка контрастирующий с нежной бледностью ее кожи. - А что ты делал в Рендоре после того, как этот идиот Алдреас отправил тебя в ссылку.
- Не стоит так говорить о своем отце, Элана.
- Да какой из него отец, Спархок, и умом он особенно не блистал. Должно быть, усилия, которые он растратил на свою сестру, размягчили его мозги.
- Элана!
- Не притворствуй, Спархок! Весь дворец знает об этом, а возможно, и целый город.
Спархок решил, что пора подыскать мужа для своей королевы.
- Откуда тебе так много известно о принцессе Ариссе? - спросил он. Ее ведь отправили в монастырь еще до твоего рождения.
- У слухов долгая жизнь.
Спархок лихорадочно обдумывал, как бы сменить тему беседы. Хотя Элана, казалось, была неплохо осведомлена о том, что говорила, он не мог примириться с тем, что она ведет подобные разговоры. Он чувствовал, что в душе она для него по-прежнему чистый, невинный ребенок, каким он ее оставил десять лет назад.