Если бы я к ней ничего не чувствовал, я бы её не целовал. Если бы, я к ней ничего не чувствовал, я бы её не обнимал и уж тем более, не касался таких мест, как попа и грудь. Я промолчал в себе, когда моя рука двинулась дальше, но вот кажется, Селия молчать не собиралась. Она пообещала меня убить, потом задавать своей попой, потом пообещала меня утопить в болоте моего яда, а потом и вовсе сдалась, тихо застонав мне на ухо. Я сдался самому себе, а когда нашёл причину того, почему моя демонесса всё же застряла в этом теле, то чуть не разнёс всё и всех.
- Когда? – Зарычал я, но меня так тактично утянули обратно, что я даже не сомневался, это точно моя женщина, хоть она и похожа на корову.
Мы занимались любовью, я любил её так, как только мог, а она то стонала, то извивалась. Мне хотелось большего, а я боялся ей причинить боль. Селька мигом поставила меня на место и сейчас стесняясь собственного поведения, я грозился оставить свою деву без того, что называлось счастье.
Я не знала, где он научился так ласкать, где он научился так любить, но я надеялась, что у них преподаются точно такие же курсы искусства соблазнения и любви, которые дали ему такое образование.
- Где такому научилась?
- Твоя мама курсы ведёт, - Призналась я и меня так поцеловали в шею, что все последующие эмоции потерялись в касаниях Адениуса. Я хотела большего, а мне пока не давали. Я хотела, чтобы меня продолжили ласкать там, где начали ранее, а мне пока не давали, ограничив меня поцелуями. Они были далеко не простыми, но кажется, Адениус сделал для себя какое-то открытие, которое позволило ему раскрыться передо мной, главное, чтобы меня не обидели. Касания самого сокровенного отвлекли меня от непрошенных мыслей, и войдя в меня пальцами, Адениус выбил из меня все мысли. Я громко застонала, а потом и вовсе потерялась в таких ощущениях, что мама не горюй. Меня любили, любили красиво и я почему то не сомневалась, что это на всю нашу, оставшуюся жизнь. Мы были бессмертными и мне хотелось верить, что Адениус меня не обидит. Он был глупым, но он никогда не был дураком и я надеюсь, что он уяснил тот факт, что обижать меня не надо. Вон чем всё обернулось. Я задохнулась стоном, а потом и вовсе насадилось на то самое, о чём я мечтала. Меня любили, потом шатали об меня кровать, а после и вовсе срывали с моих губ такие стоны, что вопрос о том, кто меня так обидел, я не сразу поняла.
- Кто тебя запечатал в этом возрасте? – Я разревелась, я думала он понял, что я ему нравлюсь такой, а он понял, что я взрослая. Меня не поняли, но прижали к себе, и попытались успокоить.
- Ну, не хочу я возвращаться пока во взрослое тело, ну нравится мне мои копытки. Ну, люблю я свою попку, - Меня погладили по той самой попке, а потом так на меня посмотрели, что уже я, почувствовала себя глупой.
- Люби дальше, я же тебя не заставляю взрослеть.
- Правда?
- правда, - Сказали мне, но кажется, расстроились тому, что я не собиралась взрослеть. Если мужчина не хочет воспринимать меня такой, значит он ещё меня не раскрыл, но и я хороша, не иду ему сама на встречу, - Мальчишка тот, он перекрестил кириллицу, иврит и латынь, и нахимичил мне корову. Именно так.
- И всё?
- Ты видишь меня?
- Вижу.
- Можешь что-нибудь сделать?
- Нет, - Сказали мне, и я угукнула.
- Мы пробовали. Я не зря в Оракуле сижу. Меня и охраняют, и учат, и берегут, и чего только не делают. У меня система безопасности срабатывает сразу сюда. Я не первый раз здесь, правда этот оплот ещё не находила.
- Может это и к лучшему.
- В смысле?
- Мы нашли это место вместе, - Я почти глупо улыбнулась, когда всё же выдала очередную глупость.
- Адениус, да ты романтик, - Меня заткнули, правда не с той стороны. Ночь обещала быть долгой. Просыпалась я нехотя, и то из-за того, что меня продолжали целовать. Меня целовали в висок, целовали в подбородок и мне казалось, что меня сейчас повторно отлюбят, но там у меня всё болело, - Адениус, - Зашептала я и таинственным образом исцелилась именно в тот ответственный момент, когда меня вновь взяли, да так красиво, что я растаяла тут же.
- Не могу, хочу, - Шептали губы, а кровать тряслась. «Не могу, хочу» отзывалось в ушах, а меня всё вбивали в матрас и вбивали, срывали с моих уст такие стоны, что мне всё хотелось и хотелось, мечталось и мечталось. Я любила такие моменты и к сожалению, раньше они у меня были только во сне.
- Ты, - Зашептала я, и ответила на поцелуй, прижавшись к мужчине. Меня вновь взяли, но уже так аккуратно и так осторожно, что я захотела лишь прижаться к нему и растворить в нём, невзирая на все наши беды. Утро нас встретило лучиками света, и всё той же кроватью, которая уже почти остыла от нашей любви.