Наконец, я не выдержал, и с трудом произнес:
- Что все это значит? Где я?
Мужчина, услышав мои слова, в испуге отпрянул. Девочка тоже подалась назад.
Я поднялся на ноги, выпрямился во весь рост. Эти движения тут же отозвались болью во всем теле. Теперь я оказался почти на голову выше этих странных людей. Но они тут же поднялись в воздухе, и их лица оказались напротив моих глаз.
- Он еще и говорит по-нашему! - воскликнул мужской субъект. – Редкий экземпляр. Надо отвести его в зооинститут.
Слева послышалось еще жужжание, и показалась третья фигура в скафандре, крупнее первых двух. Ее раскосые глаза придавали такой шарм, что лысая голова совсем не казалась уродливой. Да и две чуть заметные ямочки на щеках придавали лицу женственности.
- Дорогой, это что? Сапиенс? – приятным женским голосом спросила третья фигура.
- Да, дорогая.
- Так они же не водятся у нас.
- Да… Но этот как-то появился. И представляешь, говорит по-нашему.
- А вид какой отвратительный! – женская фигура презрительно разглядывала меня: в грязной, местами порванной при скатывании по склону сопки, одежде, лицо в царапинах и ссадинах.
- Ну, хватит! – вдруг резко воскликнул я. – Раз мы все говорим на одном языке, может, объясните, что здесь происходит?
- Какой самоуверенный тип! – воскликнула женская фигура. – Дорогой, выгони его!
- Я лучше отведу его профессору Лучезарному. Он любит собирать разных экзотических зверушек. А за этого он мне заплатит хорошенькую сумму, - губы первого субъекта жадно причмокнули.
Весь этот разговор напоминал мне бред сумасшедших. Какой еще Лучезарный? Причем здесь зверушки? И кто это вообще такие, посмевшие считать меня каким-то животным? Хотя название «сапиенс» вроде вполне соответствует мне как человеку. Только почему они считают, что сапиенс – это зверь?
Тем временем первый субъект приблизился ко мне. Рукав его скафандра направился в мою сторону. Раздался щелчок, и я почувствовал, как мою шею что-то сдавило. И между шеей и рукавом скафандра протянулась тонкая блестящая нить. Я попробовал дернуться в сторону. Нить натянулась как струна, а в шею впилось что-то острое. Я схватился рукой за шею и обнаружил, что ее опоясывает эластичный обруч. Ошейник?
Внутри меня все взорвалось. Я схватил нить обеими руками и дернул на себя. Тонкая нить до боли впилась в кожу ладоней. Странный мужской субъект смешно дернулся и упал на землю. Я изо всех сил пнул его ногой. Кожаный ботинок с глухим звуком отпружинил от проклятого скафандра. Что это за панцири такие на них?
Наверное, мой неожиданный выпад что-то сломал в той штуке, что сумела так ловко опоясать мою шею ошейником, поскольку от рукава скафандра оторвался кусок вместе с нитью. Одновременно шею перестало давить, ошейник обмяк, превратившись в кусок мягкой резины. Я без труда сорвал его. Не желая больше подвергаться новым нападениям, я кинулся со всех ног к замеченному мной зияющему проему в заборе.
То, где я очутился, показалось мне улицей. Ровное широкое полотно дороги, очень гладкое и слегка пружинящее. А вдоль дороги ряды однообразных белых коробок зданий. Улица в обе стороны уходила вверх. Мне было все равно куда бежать, и я, не задумываясь, бросился на право. Подниматься в гору было тяжело, но я бежал. Мимо пролетали странные создания, похожие на тех трех. Все они шарахались от меня как от прокаженного.
Наконец, подъем закончился, и мне открылся потрясающий вид: бесконечные ряды холмов, уходящие далеко к горизонту, все сплошь покрытые белыми кубиками зданий. Какой-то белоснежный город. Я на время залюбовался им. Но тут до моего слуха долетел приближающийся вой сирены. Я глянул в сторону, откуда лились эти не обещающие ничего хорошего звуки. Прямо ко мне неслись какие-то шары размером с футбольные мячи, штук десять, наверное. Все они перемигивались красными и синими огоньками.
«Неужели полиция?» - промелькнула мысль. Мне даже забавно стало. Прям боевик какой-то. Однако вся эта нереальная обстановка казалась настолько настоящей, что веселого в ней совсем ничего не было. Надо уносить ноги.
Я рванул по дороге дальше. Теперь уже под горку бежалось гораздо легче. Но полицейские сирены звучали все ближе и ближе. Уйти от них, похоже, не получится. Что же делать?
Слева мелькнуло здание, отличающееся от остальных большим размером и скругленными углами. Я бросился к открытым дверям. Они вдруг бесшумно сомкнулись за моей спиной, спасая меня от преследования.