Сели в машину и помчали на другой конец города. Вихрем ворвались под удивленные взгляды сотрудников конторы во второе заведение и Милана протараторила свою просьбу о помощи. «Это может быть связано с Ирсаном», — повторяла она. Персонал состоящий из русских молодых парней включили запись пятнадцатого числа. Антон прильнул к экрану: вошли двое полных мужчин с виду славян, местный игроман, тоже из русских, высокий человек в шапке, натянутой до глаз, но вновь, до пяти часов не появилось ни дигайцев, ни подозреваемого директора.
— Возможно ставки были сделаны в Маджаре, — предположил Антон, но тут же начал размышлять вслух, — Неклюдов видел всё это в пять двадцать, от Маджар до озера, по плохой то дороге все сорок минут. Слишком быстро появились на озере, определенно они узнали результат проигрыша в Нефтекумске.
— Да, здесь были ставки, — сказала уверенно Милана.
— Есть запись с камер наблюдения снаружи?
Сотрудник быстро кликнул по монитору и перешел на другую запись. На ней были видны две припаркованные у входа «Приоры», напротив видна аптека. Включил ускоренную перемотку и запись ожила: пробежала собака, вошли двое толстяков, из-за угла аптеки вышел высокий мужчина в шапке до глаз.
— Нажмите стоп, — попросил Антон, — время 16:02. Надо запомнить. Идем в аптеку, может быть там есть камеры.
— Точно! — воскликнула Милана, — когда ж ты уже шапочку снимешь свою.
— Когда вернусь домой.
В аптеке сонная провизорша исподлобья взглянула на влетевших Милану и Антона, глубоко и долго зевнула, и сказала:
— Не могу показать, шеф запрещает посторонним показывать камеры.
— Но они у вас тут, на компьютере? — спросила Милана и полезла запазуху.
— Да.
Девушка вытащила пистолет и направила его на перепуганную женщину, та подняла руки как в фильмах и затряслась в испуге.
— Запусти нас за прилавок и включи камеры, тогда не пристрелю тебя, — командным тоном велела Милана.
Оказавшись перед монитором, Антон вбил нужную дату и время 15:00, включил ускоренную перемотку. В полчетвертого к аптеке подъехала белая «Нива», было видно, что на бардачке её стоит ноутбук, людей же, сидящих в салоне не разглядеть На зеркале салонном висел какой то символ. В 16:00 из машины вышел высокий молодой человек с рыжими цвета волосами, он натянул шапку почти до глаз и скрылся из виду.
— Да это же Лека! – Воскликнула Милана, — охранник в нашей школе, вот гнида, это он, действительно он, с дигайцами.
— Кажется я тоже его видел, но он был уже с бородой. Значит не директор замешан в этом.
— Надо забрать этот компьютер, старейшины должны увидеть этот позор.
— Главное проверить багажник их машины, есть ли там тот кирпич. Это главная улика.
— Как их найти?
— Они в детском саду работают, проверить багажник, только тайком или резко нагрянуть, у меня есть союзник среди дигайцев, Бекист, хозяин гостиницы, дядя твоей Залины. Отвези меня в гостиницу, компьютер заберем с собой разумеется, потом возместим.
Мать Залины, услышав, что, возможно, нашлись убийцы её дочери разрыдалась навзрыд и вышла в туалет. Ее не было около пяти минут, вернувшись, она позвонила брату и тот спустя полчаса возник в холле гостиницы. Подключили компьютер и запустили запись.
— Это Багандовы? — спросил Антон.
— Нет, у Багандовых на машине солнцезащитная полоса сверху, я точно помню. Завтра поедем к детскому саду и узнаем на месте. Ты будешь свидетель.
— В десять у меня кое-какие дела. Я не могу, я обещал, — замявшись сказал Антон, вспомнив угрозы дигайцев и черный ствол пистолета у колена.
Поднявшись в свой номер, сыщик запустил ноутбук и прочитал вечерние новости, — ничего утешительного. Не отпускала мысль, что он стал заложником этнической войны и выступает, то на одной ее стороне, то на другой как волан в бадминтоне. Тревогу вызывала лишь деятельность Неклюдова, полезная и благородная мечта, которого могла освободить жителей города от навязанных выплат за питьевую воду. В раздумьях он вспомнил о «Лав еханока». Вбил название книги в поиске браузера и среди выпавших результатов выбрал скан журнала «Советская этнография», за июнь 1989 года. В эпоху гласности, позднего Советского Союза статья была либо вычурно-надуманной, либо экстрапрорывной, проливающей совершенно новые знания на два близких народа.
«Что если мы вообразим, что два народа Северного Кавказа, безамайцы и дигайцы — есть потомки гостей с иных планет? И что драконы реально существовали на территории нашей страны как какие-нибудь волки или медведи? Уважаемый читатель, не торопись откладывать журнал и считать, что это послание из больницы, разгоряченного делирием треманс ума. Расшифрованные древние армянские хроники «Лав Еханока» так описывают происхождение этих народов: «спустился с небес бог Дела и взял в жены медведицу». В Скандинавских преданиях XII века указывается о некоем Деле, опять же спустившемся с небес на сверкающей колеснице, обладающем мистической невероятной силой и способностями. Он женился на дочери шведского конунга Олафа, Урсуле, это имя и переводится как медведица. В дальнейшем Дела и Урсула упоминаются уже на Кавказе, где в ущелье Галдагай они дали потомство. Армянские хроникеры упоминают о почитании Делой зеленых и синих мух, севших на мясо барана, из которого в дальнейшем появилась личинка, превратившаяся в дракона. Таким образом Дела стал разводчиком сказочных существ на всем Кавказе, упоминания о которых есть во всех героических эпосах соседних народов. Безамайцы и дигайцы вели войны с использованием крылатых ящеров и всегда в них побеждали, став самой могущественной силой в регионе. Однако, в сказаниях левандийцев упоминается как нарт Нарьян нашел способ убить дракона, а именно с помощью отравленной стрелы. Исполины постепенно истреблялись и в этот самый миг, по каким-то причинам, Дела покинул землю на своей «колеснице» и запретил своим сыновьям смешиваться, стращая полным исчезновением. А если потомки ослушаются, то явится дракон смерти Сармак и съест два народа. Сам же Дела вернется за последним драконом в конце времен, когда, далее в хронике упоминаются имена «Капут» и «Канач» соединятся.