– А что взамен?
– А это как вам будет угодно. Конечно, по масштабам вашей души миллиардером вам не быть, но жить будете так, что многие завидовать будут. А если хотите – власти дадим столько, сколько выдержать сумеете. Должность вам подходящую подберем, у нас этим специальная коллегия занимается. А можем вас и по культурной части продвинуть. Чем ценнее ваша душа, тем дальше продвинем.
– Что, у разных душ разная цена? – ахнул Сашка.
– Конечно! Какие могут быть сомнения? Уравниловки нет.
– Давеча одну душу приобрели, – ударился в воспоминания обладатель тельняшки, – умора! – за литр водки в день. Так и говорит: вы меня пожизненно обеспечьте литром водки в день – и нафиг мне душа. А у самого-то здоровье такое, что при литре в день ему этих дней с гулькин нос будет. Вот и прикинь, какова цена его души.
Сашка попробовал окинуть взором свою жизнь, но удалось лишь увидеть захламленную квартиру.
– И личную жизнь этим устроите. Вы же не оттолкнете протянутую руку сексапильной красавицы? Альтернатива – напомню – это каток типа Катьки.
С Катькой Сашка прожил почти полгода. Здоровенная бабища, наглая и бесцеремонная, плохо скрашивала его одиночество. Работала она на овощной базе – сортировала фрукты и овощи. Считала свою работу вредной и потому заканчивала день стаканчиком вина. А дальше – как получится. Иногда приползала домой с парочкой таких же подружек, и тогда квартира превращалась во что-то среднее между рюмочной и вертепом. Еле выгнал.
– Вы, простите… черт?
Тот, кого поначалу Сашка принял за артиста Басилашвили, улыбнулся.
– Можете считать меня чертом, – он ловким движением вытащил из бокового кармана пиджака желтоватый лист бумаги, гусиное перо и протянул сидевшему на кровати Сашке. – Вот контракт. Это шанс, который выпадает лишь раз в жизни. Как выиграть миллион в лотерею. Вы, Александр Сергеевич, сейчас в одной минуте от свершения всех ваших самых сокровенных желаний. Смотрите, чтобы потом локти не кусать.
Он вплотную приблизился к Сашке.
– Распишитесь здесь, еще вот на этой строке и вот в этом месте. Вот тут выберите способ оплаты – поставите птичку напротив выбранного вами способа оплаты. Здесь тоже выберите то, что вас интересует, а вот тут пронумеруйте порядок предпочтений. Затем мы его зарегистрируем, сюда впишем номер, а тут я буду заполнять…
– А почему вверху написано «сугубо конфиденциально»?
– Потому что о контракте должны знать только те, кому положено, – строго сказал черт с тростью. – Это личное дело каждого.
– А где чернила?
– Какие чернила? – голос черта в котелке прозвучал уже не так развязно, как прежде, в нем слышались нотки холодной стали. – Кровью такое подписывают!
Он вытащил из-за кушака кинжал и протянул его Сашке. У того засосало под ложечкой. На душе стало как-то гадко и неприятно.
– Кровь по бумаге расползется, – подался было на попятную Сашка.
– Это не бумага. Пергамент времен тринадцатой династии фараонов! Такого нынче не найдешь. Написанное на бумаге силы не имеет.
Сашкина душа ушла в пятки.
– Я еще подумаю…
– Думать он научился! – фыркнул черт в котелке. – Говорят тебе – не упусти шанс, другого не будет. Держи, дамасской стали кинжал, ему тысячa лет, а все как новенький.
– Александр Сергеевич, рюмочку для храбрости не желаете? – черт в костюме протянул невесть откуда появившийся у него в руке хрустальный бокал с коричневой жидкостью. – Это коньяк, из лучших. Такой сам Черчилль пил.
Сашка залпом опрокинул коньяк, вкуса его он, однако, не ощутил, – и дрожащей рукой взял протянутый чертом кинжал.
Душа, трепетавшая в сашкиных пятках, издала отчаянный вопль. Никто, кроме Сашки, этого вопля не слышал, да и сам он был удивлён, ибо не подозревал, что его душа может так надрываться. А может быть, просто раньше не слышал её вопли. Рука дрогнула, и дамасской стали клинок выскользнул из ставших влажными рук Сашки. Как в замедленном кино Сашка наблюдал за полётом клинка. Вот он начал поворачиваться в воздухе. Лезвие сверкнуло как кристалл хрусталя и вонзилось в правую ступню чёрта, который подавал клинок.
Чёрт, похожий на артиста Филиппенко взвыл и запрыгал на здоровой ноге.
- Руки дырявые! – свирепо заорал он. – Сейчас ты у меня узнаешь, что с теми, кто клинок держать не умеет, случается!