Заговорить я не успеваю. Генка с досадой закатывает глаза. Костя, показав в усмешке золотой зуб, говорит:
— На броду стоит.
Мы задумчиво смотрим на серого: тот напряженно застыл и вздрагивает всякий раз, когда кто-нибудь шевелится.
То, что я предлагаю, просто разумно. Я не Генка: подо мной крепкий, идеально послушный мерин без груза и прицепа. Я не Костя: моя отлучка не встревожит группу.
— Я съезжу. Так проще всего будет.
Костя сомневается, но тут серый, вздрогнув всем телом, снова лезет вперед, бьет арчимаком по кусту; котел грохочет, жеребчик шарахается, истерически задирая голову и кося так, что видны полоски белков. Я стараюсь не встречаться с Генкой взглядом. Эти котлы он будет припоминать мне еще несколько сезонов.
— Ладно, давай по-быстрому, — раздраженно говорит Костя. — Перед скачком догоните.
Наконец-то одна. Я даже не помню, когда последний раз ездила так, одна, — может, года три назад, когда один турист просыпал всю соль и пришлось гонять на соседнюю стоянку одалживаться. Мне даже пешком редко удается пробежаться — от готовки до готовки далеко не уйдешь. Наконец-то. Пусть пять минут, десять, но — одна, наедине с горами, без мускулистой конской попы и спутанного хвоста перед глазами, без чужой спины в слишком яркой куртке под носом, без бесконечной болтовни и скверного пения.
Я подпихиваю Караша пятками, машинально взмахиваю чомбуром — ненужные сейчас, въевшиеся рефлексы. Он и так идет безупречным, плавным и стремительным шагом — любой другой сейчас бы упирался и трагически орал от горя, что его разлучили с компанией. Как все местные кони, мухортый Караш — дворняга, но с заметной примесью алтайской крови: коротконогий и мохнатый, с маленькими крепкими копытами, густой, спутанной в длинные жгуты гривой и жесткой бороденкой. Горный конь: не задумывается на камнях и крутых спусках, не замечает подъемов, аккуратно и точно переступает корни. Тропа здесь неприятная, через заросшую древнюю морену, — но Караш идет легко, как по лужайке. Мне бы радоваться, но он настолько хорош, что я не могу понять его и подспудно жду подвоха. Он даже травы на ходу ни разу не ухватил, и это уже ни в какие ворота. Так ведут себя кони, заезженные местными под себя, — но те дерганые, готовые чуть что сорваться в галоп, а этого ничего не колышет. Что-то я слышала про него, что-то нехорошее, — не от туристов, от своих, давно уже, несколько лет назад. И про серого Суйлу, его брата и приятеля, тоже. Что-то тревожащее, что никак не получается выудить из памяти.
Тропа ветвится, разделяется и сливается снова. Посматриваю по сторонам: не разойтись бы, если Ася все-таки сумеет перебраться через ручей. И не пропустить бы в высокой траве серую спину Суйлы, если он удрал и теперь тащится за группой, то и дело останавливаясь пожевать.
Вот и ручей, узкий, но бурный. Перейти через него пешком, не начерпав полные сапоги, невозможно. Я так явно представляю Асю, блуждающую в поисках брода, что, когда ее там не оказывается, долго рассматриваю пустую тропу и только потом начинаю тревожиться. Может, переехало седло? Забыла подтянуть подпруги, а если и вспомнила — могло не хватить сил. А вот вариант похуже: пыталась сесть, упала, ушиблась… Совсем плохой вариант: может, она и не слезала с коня. Может, он оскользнулся на камнях и они завалились вместе…
Караш переходит ручей, грохоча и вздымая брызги. От вида быстрой прозрачной воды хочется пить — наберу на обратном пути, в бутылке осталось на донышке. После ручья тропа резко забирает вверх — здесь тесный лес расступается, кедры раздаются вширь, камни становятся больше, и приходится все круче петлять между валунами с острыми ребрами и…
Я привычно вжимаюсь в седло, подаюсь вперед, приподнимаю руку, готовая подхватить Караша на повод, если тот споткнется. Нехорошее место, огромный камень поперек тропы, плоский, но под большим углом, и вокруг торчат камни поменьше, и между ними щели. Кони тут вечно спотыкаются, скользят, застревают или замирают в задумчивости, в надежде, что, если постоять достаточно долго, камень исчезнет как-нибудь сам собой, — а пока можно и перекусить. Караш камня будто и не замечает — проскрежетав подковами, спокойно сшагивает с другой стороны на мягкое. Вверх легче, вот слезать с туристкой за спиной будет неприятно…