– К сожалению, я даже не отношусь к разряду тех, кто имеет волосатую руку… Я думаю, что она мне и не так нужна… Я ведь всего-навсего простой советский прапорщик…У нас такой принцип: «Все что есть в Советской Армии – принадлежит прапорщику».
Сказав это, Игорь почему-то злорадно засмеялся и пошел на кухню. Вытащив очередную бутылку холодного пива с немецкой этикеткой, мужчина стал жадно глотать темную жидкость. Ева, немного вдохнув и выдохнув, словно она у мужа и ничего не спрашивала, быстро пошла на кухню мыть посуду.
Определенные нотки скептицизма мужа к военной службе, мало повлияли на поведение его жены. Кротихе, как ей казалось, сама удача жизни шла навстречу. Командирша, несмотря на значительную разницу в возрасте, все больше и больше становилась солидным «протеже» для восемнадцатилетней девушки. Через неделю после «звездного» концерта Ева с «избранными» женщинами побывала на многих «дружбах» у немцев. Была она на арматурном и сахарном заводе, в двух детских садиках. Советские женщины везде встречали теплый прием местных немцев.
Наиболее запоминающим для Евы был прием, который устроили местные власти в оперном театре для небольшой группы женщин советского гарнизона. Этот прием был посвящен празднику Октября. Гостьи были усажены на первый ряд мягких кресел в небольшом зале. Они с большим вниманием прослушали концерт местных артистов, исполняющих немецкие песни. Большинство приглашенных содержание этих песен не понимали. Однако в том, что все песни были патриотическими, из них никто в этом не сомневался.
После концерта членов женсовета и приближенных командирше, пригласили на банкет. Первый тост за укрепление германо-советской дружбы произнес секретарь районной организации СЕПГ. С ответным словом выступила жена командира части. «Избранным» женщинам были вручены добротные дамские сумочки и небольшие флаги ГДР, на которых свои автографы оставил руководитель партийной организации города. Затем начались танцы. Секретарь местной организации СЕПГ первым подошел к Еве и пригласил ее на танец. От неожиданности Ева на какое-то время даже отключилась. Жена советского прапорщика никогда не думала о том, что она когда-то в своей жизни будет танцевать с немцем, да еще с таким большим начальником. Ее партнером был мужчина лет пятидесяти с крупными залысинами и с довольно толстыми губами. Это даже не отталкивало Еву, а, наоборот, притягивало. Блондинке немец сразу же понравился. Девушку подкупало то, что он был довольно интеллигентного вида и очень чистоплотный. К тому же начальник неплохо говорил по-русски.
Последнее достоинство обрадовало Еву. Она очень боялась общения с этим незнакомым человеком. С самого начала танца Кротиха улыбаясь, словно заводная машина, пристально рассматривала самого главного мужчину немецкого города. Она, пристально рассматривая начальника, не находила каких-либо разительных отличий между ним и своим мужем, или теми офицерами, которых она каждый день видела на территории советского военного городка. У этого немца, как и у советских мужчин, были две руки, две ноги и все остальное… Вместе с тем, ее поразило идеально выбритое лицо партийного чиновника, а также чистота и свежесть рубашки с разноцветным галстуком, которые очень «подходили» к костюму серого цвета, в который был одет ее партнер.
Чиновник, наверное, имея довольно большой опыт в проведении подобных мероприятий, вел себя непринужденно и очень раскованно. Такая манера поведения чем-то подкупала молодую девушку. Ее обрадовало и то, что немец первый начал разговор на русском языке. Каких-либо военных тайн в общении с партийным чиновником Ева не рассказывала. Да и мужчина не стремился каким-либо образом «выудить» информацию у красивой блондинки о военной мощи советских войск, которые располагались в каких-то двух километрах от театра оперы. Ева, как это было возможно, приняла серьезный вид и очень коротко рассказала чиновнику о том, что ей понравился город и немецкие магазины. Что-либо рассказывать из своей жизни, тем более, из жизни военного городка, танцующая женщина сочла не нужным занятием. Перед самым отъездом в театр замполит полка и офицер из отдела «молчи-молчи» предупредили женщин о важности неразглашения военной тайны. Проживание в военном городке считалось делом только советских войск. Мужчина с большим вниманием слушал информацию красивой блондинки. Он в ответ ей ничего не говорил и даже не поддакивал. Он только улыбался. После того, как танец закончился, партийный руководитель города с улыбкой поблагодарил Еву за танец на чистом русском языке. Затем вежливо раскланялся перед приглашенными женщинами и тут же вышел из театра. Жена партийного руководителя, проделав то же самое, что и ее муж, быстро последовала за ним…