Во время перекура старший машины, стараясь рассеять грустные мысли вновь прибывших, начал нахваливать укрепленный район. По словам прапорщика в планах советского командования этому укрепрайону отводится важная роль в отражении китайцев. Советские войска здесь должны продержаться два часа до прихода основных сил. Кое-что «забайкалец» рассказал и событиях не столь давних, которые произошли на острове Даманском. Патриотизм «кабана» какой-либо ответной реакции ни у Евы, ни у Игоря не вызвал. Они молча слушали патриота и кисло улыбались.
Старший машины перед въездом в укрепленный район остановил машину и позвал семейную парочку полюбоваться «войсковым ландшафтом». Ева с Игорем неспеша выпрыгнули из кузова и посмотрели туда, куда рукой показывал прапорщик.
Мужчина с ухмылкой посмотрел на явно уставших молодых людей и тихо произнес:
– Вот это и есть передовые рубежи нашей социалистической Родины, которые Вам вместе предстоит охранять…
От увиденного ландшафта у Евы сильно защемило сердце. Внизу в небольшой котловине девушка увидела несколько небольших домиков, на крышах которых то там, то здесь играли лучи яркого солнца. Вокруг домов, как ей показалось, не было ни одной живой души. Не было и оживленного движения транспорта, который она когда-то видела в городах или даже в небольших деревушках. Внутри тела или души у молодой блондинки что-то опустилось, опустилось притом очень низко или глубоко. Этого сама Ева еще не могла определить. «Пейзаж» армейского городка явно разочаровал Еву. Ей стало не по себе. Она раньше все и вся передумала о возможных вариантов «местожительства» возле Китая, но такого убожества ее мозг, ее голова, да и ее фантазия представить себе не могли. Кротиха, стоя на небольшом пригорке, с чувством глубочайшего разочарования смотрела на своего мужа. Игорь, словно провинившийся кот, на которого только что насильно надели военную форму, пристально смотрел на то место, где ему Родина «приказала» служить и молчал. Прапорщик лишь изредка бросал косые взгляды на свою красивую жену, у которой было «пасмурное» настроение. И от всего этого он тяжело переживал. Ему было стыдно не только за то, что он всего-навсего прапорщик, но и за то, что он, имея красивую жену, не мог замениться в округа, лежащие до Уральских гор. Кузьмин только сейчас и только здесь понял, что он есть самый маленький винтик, притом очень ничтожный во всей советской военной махине…
Первые минуты пребывания в небольшом гарнизоне у Евы и у ее мужа оптимизма не прибавили. Вокруг военного городка не было никакой колючей проволоки, не говоря уже о мощном заборе, который окружал «пристанище» советских войск на территории немецкого города. Машина, проехав КПП, представляющее собой небольшой шлагбаум, охраняемый двумя солдатами, у которых поясные ремни были на самых «яйцах», резко остановилась возле дежурного по части. Выпрыгнув из машины и отряхнув толстый слой не то пыли, не то песка, молодая парочка стала осторожно и с неохотой озираться по сторонам. Только сейчас можно было по-настоящему ознакомиться с расположением военного городка, который находился в низине небольшой котловины, «обнесенной» со всех сторон своеобразным забором из довольно высоких склонов. Каких-либо архитектурных излишеств на территории части не было. В центре ровного плоскогорья стоял трехэтажный дом, где находился штаб части. По бокам трехэтажки спереди и сзади в метрах трехстах находились паралелльно расположенные друг другу две аналогичные трехэтажки. Они были только несколько длиннее и шире, чем штабное «заведение». Этих пять домов, наспех построенные солдатскими руками, составляли все и вся военного городка. Каких-либо деревьев, не говоря уже о цветущих газонах, здесь не имелось по причине их отсутствия.
Старший машины, тепло распрощавшись с «германцами», легко запрыгнул в кабину и показал рукой в сторону штабной трехэтажки: