Не отличались стерильностью и небольшие тумбочки, которые стояли возле каждой кровати. Ева открыла одну из прикроватных тумбочек и чуть было не задохнулась. В выдвижном ящке лежали непонятно какие продукты питания. Все они были покрыты плесенью. Дальше изучать «нечистоты» комнаты холостых офицеров у «германцев» желания не было. Со слезами на глазах Кротиха медленно опустилась на солдатский табурет…
Игорь первым решил навести порядок. Мужчина, сняв обмундирование и набросив на себя легкий спортивный костюм, спешно пошел искать ведро и тряпку для мытья. Через пару часов комната приобрела более или менее цивилизованный вид. За это время Ева перебрала свои вещи в чемоданах. Все необходимое для первого случая она развешала в небольшой шкаф, двери которого издавали такой скрип, что ей казалось, этот шум слышно и в Китае.
Поздно вечером «германцы» составили компанию одному офицеру, капитану, который приехал в Забайкалье ровно семь лет назад. На границе военный служил всего полгода. Капитан Сибилев оказался довольно порядочным человеком. Он не только не курил, но и весьма умеренно пил. Наличие таких «позитивов» вызвало у Евы даже определенные симпатии к соседу по общежитию. Женатый офицер очень скучал по своей жене и дочурке, которые уже больше года жили у его родителей на Украине. Причины их отсутствия новый знакомый объяснил тем, что его пятилетней дочурке противопоказан суровый климат Забайкалья. Несколько поникшим голосом капитан «жалобился» молодой паре о том, что он пока не может ничего сделать для того, чтобы поправить здоровье единственной дочери. Кому и куда он только не писал. В своих письмах и рапортах прикладывал медицинские справки с различными подписями и печатями, в которых врачи рекомендовали дочери капитана поменять климат. Ответы на письма и рапорты офицеру приходили, но не на все. После каждого ответа Сибилева вызывали к командиру или замполиту части. Чиновники с большими звездами в своих кабинетах «давили» на психику и сознательность подчиненного, хором напоминая о том, что он, как офицер и как коммунист, в первую очередь, должен и обязан выполнять долг перед Родиной и перед родной партией. После «прочистки» мозгов Сибилев часто плакал. «Ябеда» вскоре стал неугоден военному руководству. Честного офицера по службе «зарезали». Не переводили капитана и в «цивилизованные» военные округа.
Офицер, начав монолог о «прелестях» родной части, со злостью ткнул вилкой в тушенку, которая была в металлической тарелке. Затем он с жалостью посмотрел на Еву и тихо произнес:
– Ева, да и ты, Игорь, не берите эти трудности в свои головы… Я знаю, что нам крестьянам и рабочим трудно служить в Советской рабоче-крестьянской армии, особенно офицерам. Прапорщикам несколько проще, не понравился округ или земля, пиши рапорт и могут уволить… Мне, как офицеру, значительно труднее… Я вот из-за семьи поспорил с командиром. Месяц назад это чудо мне прямо в открытую сказало то, что меня он сгноит в этой дыре… Дыра здесь, как Вы сами видите, такая глубокая и такая вонючая, что и до дембеля хрен дотянешь…
Характеристика дыры жену прапорщика Кузьмина очень расстроила. Она даже не ожидала того, что в таких плохих условиях могут жить советские офицеры той страны, которая держала первенство в космосе, снабжала половину мира оружием. Да и дальнейший монолог капитана Сибилева какого-либо оптимизма в душе блондинки не прибавил. Женщина сразу поняла, что ее собеседник, как и многие его коллеги, был очень разочрован в военной службе. Основным занятием в свободное время для многих офицеров была игра в карты или пьянство. На покупку спиртного уходила львиная доля денежного довольствия. Основной закусью для многих из офицеров, как по трезвянке, так и по пьянке, служила солдатская каша и тушенка. Каких-либо мероприятий для «души» в части не проводилось, кроме торжественных собраний, посвященных большим датам Советской власти и Советской Армии. Не было возможности для молодых офицеров и для знакомства с представителями слабого пола. В двадцати километрах от укрепрайона находилась небольшая деревушка, где находилась мужская тюрьма. Вынужденные «поселенцы» кроме пьянства и разбоя ничего не приносили в эти поистине безлюдные места. Те, кто сидел в тюрьме, и те, кто служил в этих краях, в приципе мало чем друг от друга отличались. Первые в эту «цивилизацию» ссылались из-за грехов, вторых сюда для защиты священных рубежей страны направляла партия и Родина. Первые в этих дырах имели «службу» срочную, вторые, как правило, бессрочную…