Юная блондинка не замечала белобрысого поклонника. Школьник в душе переживал когда видел, как Санька Клюкин, не стеснясь даже его, иногда страстно целовал Еву. Красивая блондинка не только принимала поцелуи курсанта, но и сама отвечала на них. При виде этого Петька себя очень сдерживал, чтобы не разреветься. Волю слезам он давал ночью, когда слышал ровное дыхание спящей матери. Оставшийся наедине со своими мыслями, мальчишка, шмыгая носом, строил поистине детские планы по «захвату» своей любимой. На следующий день Петькины планы рушились, словно карточные домики. Курсант, как и ни в чем не бывало, продолжал целовать Еву, которая, как и раньше, весело смеялась и никакого внимания на Петьку не обращала. Так проходили дни, недели и месяцы…
Особенно тяжело Петька Лесков переживал тогда, когда осенью узнал о том, что Кротиха вышла замуж за молодого лейтенанта Клюкина. Старшеклассник две четверти получал одни только двойки. На уроках на вопросы учителей он не отвечал, а только мирно сидел за партой и наблюдал за тем, что творится вокруг. За низкую успеваемость своего сына Нина Николевна Лескова несколько раз была в кабинете директора. На последнем году учебы вроде бы у Петьки любовь к «противной» Евке поугасла. Он даже в своем классе нашел подобную ей. Танька Колесниченко была также красивой. К тому же и «Калека» на четыре месяца была младше Петьки Лескова. Но увы… Мальчишеская любовь, а может и даже и больше, брала свое. Особенно скучал Петька по своей «противной» в армии. Сначала молодому солдату было не до мечтаний. На втором году службы у рядового Лескова уже было куда больше времени для любовной «тоски»…
Темнота намертво взяла в свои объятия небольшую деревню. В ее объятиях оказались и те двое, которые продолжали сидеть за столиком. Молодые, как и раньше, большее время молчали. Ева с удовольствием подставляла свое уставшее молодое тело свежей прохладе и своими легкими жадно поглощала все новые и новые «куски» ночного воздуха. Ей казалось то, что этот прохладный свежий воздух в этой небольшой деревушке содержит невидимые не то атомы, не то молекулы человеческой теплоты. И от этого сидящей блондинке становилось еще теплее и радостнее.
Мир ощущений молодой женщины неожиданно нарушил Петька. Он быстро встал из-за столика, и сделав полшага в сторону, упал на колени перед Евой. Чуть заплетающимся и тихим голосом он стал шептать Еве, словно боясь того, что его слова кто-то услышит посторонний:
– Ева, моя голубушка!… Я люблю тебя, ты слышись меня, моя любимая… Я всю жизнь страдаю по тебе, наверное, ты даже этого не ведаешь. На могиле моей матери я прошу тебя… Будь моей женой. Мама, царство ей небесное, была бы не против того, чтобы мы вместе с тобою жили… Ева я не могу жить на этом свете без тебя… Пойми меня правильно…
Дальше парень ничего не мог сказать. Что-то сдавливало его горло, и слезы, словно маленькие ручейки, текли из его глаз. Объяснения Петьки в своей любви к Еве для той были столько неожиданны, что она быстро выскочила из-за столика и обеими руками крепко схватилась за оградку могилы, в которой навечно покоилась мать Лескова. Некоторое время девушка стояла возле оградки и молчала. Она ничего не говорила тому, кто только что признался в любви к ней. Кротиха никогда и ни при каких обстоятельствах в своей жизни не «брала» в счет Белого. До сегодняшнего вечера она считала его просто порядочным парнем и другом, или просто сыном Нины Николаевны. За все время знакомства этот паренек для нее был просто пареньком и только всего. Ева повернула свою голову несколько назад. Петька, словно сфинкс, стоял на коленях и молчал. Ждал, наверное, ответа от той, которая уже несколько лет не давала ему спокойно жить и дышать.
Ева опять продолжала молчать. И это молчание для двоих было поистине гробовым. В тишине деревенского кладбища, женщине казалось то, что сейчас каждый из них слышит не только стук своего сердца, но и зов своей души. Блондинке было жалко по-женски, а может даже и по-матерински, этого рослого парня, который только что не только объяснился ей в любви, но и просил ее руки. От этого молчащей было вдвойне больнее. От ее решения сейчас зависело будущее самого близкого для нее человека, который когда-то без всякой выгоды и расчета протянул руку помощи молодой девчонке из глухой деревни. Благодаря этому пареньку, Еву по-матерински приняла и мать Петьки. Нахлынувший поток чувст и жалости к своему спасителю на какое-то время захватил Еву в свой водоворот. Она, даже не осознавая того, что делает, быстро ринулась к Петьке и упав на колени, произнесла: