Альберт, сражаясь, взял и босой ногой сломал челюсть римскому генералу. Вот такой он был отважный мальчик. И это была его героическая эпопея. Как сражался этот отважный мальчишка.
И как дрались прочие воины. Включая и Криса, и Гранника, и остальных. Это было отчаяние и кровопролитие. Войско гладиаторов побеждало, а армия римлян гибла.
Падали на землю враги Римской империи. И это было настоящей катастрофой.
И Красс на черном скакуне утекал с поля боя. И это был разгром и истребление большой армии. Было убито больше тридцати тысяч римлян и более пятнадцати тысяч попало в плен.
Фактически перестала существовать та армия, что стояла на пути к Риму. И теперь путь Спартаку к Вечному городу открыт.
В свое время, рабы отказались возвращаться в свои родные страны. И захотели похода на Рим. И получили выдающийся триумф в этом мире, и поражение в реальной истории.
Так уж вертится колесо фортуны. А что будет далее...
Этого Альберт не успел увидеть, так как...проснулся и его огрел бич надсмотрщика.
Карцер
Наконец-то и у Марка произошли перемены. Мальчик уже устал их ждать с дикой скуки.
Утром после сна к нему пришли полицейские и сообщили о переводе в общий сектор к другим детям.
Это обрадовало скучающего Марка. Наконец-то, хоть какое-то будет общение.
Но вот на его надели кандалы и повели оформляться. И тут приятного было мало. Сначала снова дотошный обыск. Очень тщательный и унизительный. И даже с использованием зондов для проверки желудка и кишечника. Проверили также и ноздри. Каждый сантиметр кожи ощупали и просветили лампами, как особо опасного ребенка.
Потом откатали отпечатки пальцев. И не только на руках, но и ногах, губах, ушных раковинах. Причем, это уже ранее делали.
Затем измерили рост. Кажется, Марк за время заключения стал на пару сантиметров выше. Также смерили в специальной комнате и размах рук.
А затем взвесили на электронных весах.
Марк даже присвистнул. Он поправился в детской тюрьме на восемь с половиной килограммов. Его откармливали, словно поросенка на убой.
Даже смешно как-то стало.
А потом уже неприятная процедура. Вошел человек в белом халате и с машинкой в руках.
Теперь Марка усадили в кресло перед зеркалом и заявили, что поскольку его переводят в общее отделение, то следует сделать профилактику от вшей.
И принялись срезать его пышные, рыжие волосы.
Марку это было очень неприятно, унизительно, стыдно и страшно. Будто с каждой прядью рыжих волос отлетает частица его души. И Марк все больше и больше чувствовал себе заключенным арестантов. А тут еще и желудок, в который совали зонд, разболелся. И в кишечнике пожар. Проверяли довольно грубо женщины в белых халатах.
Это, одновременно, и очень дотошный шмон, и медицинское обследование.
А стрижка, окончательно превращает тебя в зека. Вот в фильмах про российские тюрьмы, малолетних преступников бреют наголо обязательно. Но в США подавляющая часть мальчиков сохраняет прически. В худшем случае их укорачивают. Хотя некоторые малолетки и носят гривы.
А тут его, как уголовника тоталитарных стран, обривают наголо, специально, чтобы унизить. Понятно, где Марк, сидя в стерильной камере, мог нахвататься вшей?
Кончив стричь, на Марка брызнули дешевым одеколоном. После чего, повели его фотографировать уже без густой рыжей шевелюры. И в профиль, и в анфас, и полубоком, сзади. Сняли также Марка повторно и в полных рост. Со всех сторон, голого, чтобы иметь картотеку.
После чего, отвели в душ. Дали казенного мыла, и велели хорошенько помыться.
Марк был очень расстроен потерей шевелюры. Он теперь выглядит, словно больной. И моется машинально.
На выходе надзирательница выдала ему полотенце и заглянула в рот. Словно он мог проглотить мыло.
Далее Марку выдали новую оранжевую робу, тюремные тапочки и даже шапочку на бритую башку, и повели. Разумеется, в кандалах, что было чрезвычайно неудобно.
Марк чувствовал себе зеком. Его вели в детское отделение, где были мальчишки, которым не исполнилось еще четырнадцати. Так делали потому, что старшие ребята слишком часто домогались до младших, и их терроризировали. Тут были дети от десяти до тринадцати. Был сектор для еще более младших. Правда, долго не сидели. Уголовная ответственность в США с десяти лет. А Марку могли влепить семьдесят пять лет, без права на УДО.
Об этом и подумать страшно.
За решетками уже видны ребята. Они свистят и ликуют, видя новенького.
Некоторые кричат грубости и пошлости.
Но особой агрессии не наблюдается. В детском секторе камеры с открытыми решетками, и надзирателям, и надзирательницам все видно.