— Тоже не слишком, — признался я. — Но где же тут совпадение? Я, вероятно, тупой, но не вижу никаких совпадений.
Оги Грейн подался ко мне, склонился над столом.
— Ведь этот Ричард Бергман прибыл сюда, поскольку это я за ним посылал, а посылал я за ним, чтобы обсудить те же самые вещи, о которых поведал Старлоку и его сотруднику — то есть твоему дяде. Когда Эстелла Бек это мне рассказала, — вот тогда всё предстало в ином свете.
Я слегка присвистнул.
— Я тебе и больше скажу, — продолжал Оги, — но сперва: насколько ты в курсе дела? Кто такой Бергман, знаешь?
Я рассказал Оги всё, что нам стало известно. Оги кивнул:
— Совершенно верно. Вот уже почти два года я плачу Бергману по сотне в месяц. Даже не знаю, почему сразу не подумал о нём, когда что-то пошло не так; вроде затмения нашло на меня. И тем более я сглупил (ведь числовые лотереи незаконны), попытавшись подключить к делу детективное агентство. Лишь когда Старлок и ещё одно агентство отмели меня напрочь, я внезапно вспомнил о Бергмане. Я позвонил ему, он сразу прибыл. И тут некто, собираясь похитить твоего дядю, называет его номер в отеле!
— Давно ли, — спросил я, — началось это… то, что идёт не так?
— С месяц, а может — чуть дольше. И это уже стоило мне тысяч тридцать долларов. Не много, но это нехорошо.
— Я бы не сказал, что тридцать тысяч долларов — немного.
— Раз в десять меньше такой потери, которая бы меня разорила. Тридцать тысяч не разорят. Но я вот о чём. Ты выясняешь, что за шайка у меня ворует, а я даю тебе пять тысяч. Выгодное дельце.
На это я первым делом спросил:
— И вы сделали подобное предложение моему дяде?
— Конечно, нет. Кроме как в тот день у вас в конторе, с твоим дядей я больше не встречался. Как и Тоби.
— Простите, не могу, — ответил я. — Мой начальник — Старлок, а предлагаемую вами работу он отклонил. Как же я могу принять её самостоятельно?
— А ты и не принимаешь никакой работы. Никакого дела я не поручаю тебе вовсе! Говорю ведь: если выяснишь, то дам тебе пять кусков. Бонус, за так. Подарок на Рождество. Что в этом такого?
Если так рассуждать, плохого и впрямь ничего не было. Разве что выглядело слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Ведь добавь мы с дядюшкой Эмом эту сумму к той, что уже у нас была, можно было бы начинать в собственном агентстве. Будь дядюшка Эм всё ещё жив…
— Отчего вы полагаете, что я, не пытаясь специально, смогу это выяснить?
Оги улыбнулся.
— Фрэнк Бассет сказал мне, что ты смышлёный. Эстелла добавила: «Ещё какой!». Она души в тебе не чает. Вот я и подумал, что своего-то дядюшку ты найдёшь, выяснишь, что с ним случилось. А я не думаю, что номер, занимаемый Бергманом в отеле, был назван лишь по чистой случайности. Я чувствую, что когда ты найдёшь того, кто обидел твоего дядю, ты найдёшь и того — или тех, — кто обходится мне в тысячу баксов в день.
— Того, — ответил я. — Не «тех».
— Откуда ты знаешь?
— Эстелла не рассказала вам об Амброзе Коллекционере? — Оги кивнул; я продолжил: — Вот откуда знаю. У кого-то дьявольское чувство юмора. А у коллектива не бывает чувства юмора. Разумеется, за спиной этого Амброза Коллекционера может стоять какое-то объединение, оплачивающее его художества.
— Дельно сказано, — похвалил Оги. — Значит — идёт?
Столь решительно связывать себя мне не хотелось. Я объяснил Оги, что не собираюсь отклоняться от главного направления своих поисков, но если выйдет так, что это приведёт меня к получению интересующих его сведений, то так тому и быть.
— Вот за это мы и выпьем, — объявил Оги. — Виски?
Я кивнул, и он поднял телефонную трубку. То была, должно быть, прямая связь с прислугой, поскольку номера он не назвал.
— Если вы желаете, чтобы я нашёл ответ, — сказал я, — то, полагаю, не откажетесь ответить и на мои вопросы. Во-первых, вы знаете Карла Делла?
— Нет. Может, и вспомню, если он связан с числовой лотереей. Это так?
— Со страховками, — сказал я и решил оставить эту тему. — Число четыреста двадцать вам что-нибудь говорит?
— М-м-м, нет. Разве что оно недалеко от четыреста восемнадцати, а ведь это номер Бергмана в «Грешаме».
Я об этом не подумал. Номер четыреста двадцать располагался в том же коридоре. Кто-нибудь из четырёхсот двадцатого запросто мог выйти в коридор и подкараулить человека, направляющегося в четырёхсот восемнадцатый. Но дядя Эм не мог бы пройти наверх, не осведомившись у регистратора, а к регистраторской стойке он не подходил, если верить дежурному. И если Амброз Коллекционер планировал перехватить дядю в этом месте, ему следовало сказать Старлоку так: «Пусть ваш оперативник, когда придёт в отель, поднимается прямо ко мне в номер». Это не прозвучало бы подозрительно, но раз так, то всякий сначала справился бы у регистратора, куда подняться. Дядя Эм тоже бы так поступил.