Женщине, отворившей дверь и пригласившей меня войти, было около тридцати, то есть гораздо меньше, чем её брату. Она и выглядела не столь интеллигентно. Глупой, может, и не была, но в умственном смысле далеко не продвинулась. Лицо было бы привлекательным, будь в нём поболее одухотворённости и печать мысли. Да и весила она уже на двадцать или тридцать фунтов сверх необходимого, а лет через десять посрамит любую корову.
Для разговора она ввела меня в гостиную, и она-таки заговорила. Мне не оставалось возможности вставить хотя бы пару фраз; даже не пришлось объяснять, почему за одним дознавателем к ней прислали второго. И мне было легче, и ей приятно было выложить всё снова.
Я выслушал то же, что узнал уже от Дженнингса, и сверх того множество домашних и интимных подробностей. Но ничего такого, что помогло бы определить местоположение Томми Рейнала — и дядюшки Эма.
Спустя три четверти часа я приложил усилия к достижению истинной цели моего прихода, то есть получению тех или иных зацепок, которые она могла дать дядюшке Эму, а тот счесть достойными дальнейшего исследования. Теперь я знал, что до полудня он посетил всех тех, кто значился в записке Старлока. До четырёх он в агентстве не показывался, а потому три часа мог потратить на то, чтобы идти по следам, на которые его навели миссис Рейнал и её брат.
Миссис Рейнал с трудом отвечала на конкретные вопросы; она тарахтела обо всём подряд, но я продолжал наседать и в результате разжился двумя отправными пунктами. Во-первых, я узнал имя и адрес какого-то весьма близкого приятеля Томми, которого Дженнингс не упоминал. Женщина была твёрдо уверена в том, что тот второй дознаватель записал его имя и адрес.
Во-вторых, оказалось, что у Томми был дядя, — единственный родственник, о котором он когда-либо при ней упоминал — по имени Чарльз Рейнал, торговавший недвижимостью где-то в Джексонвиле. Женщина полагала, что Томми направился либо в Калифорнию, либо во Флориду, поскольку погода в Чикаго всегда была ему ненавистна. И если он избрал Флориду, то там мог войти в сношения со своим дядей. Она полагала, что рассказала это тому дознавателю из кредитной компании, но не уверена. У меня было чувство, что она-таки рассказала, поскольку дядя Эм обязательно спросил бы её о родственниках Рейнала, где они живут, и все те же факты стали бы ему известны.
Это уже было нечто такое, что я мог предоставить кредитной компании за оплату ею нашего дня работы. А уж им останется написать полиции в Джексонвиль, чтобы там поискали автомобиль или самого Томми Рейнала.
Было немного за полдень, когда я покинул миссис Рейнал. Вряд ли и дядюшка Эм выбрался от неё раньше, я не опережал его. Теперь он, возможно, съел ланч, и я проделал то же. Вероятно, и в том же ресторане, который встретился мне всего лишь в квартале от дома миссис Рейнал. Это можно было бы установить точно, покажи я фотографию дядюшки Эма, но мне было не принципиально. К тому же я бы встревожился, окажись, что он тут всё же не завтракал.
Ещё не заказав ланча, я направился к телефонному аппарату и позвонил в агентство. Бен сообщил мне, что новостей не поступало и ничего не произошло. Он пожелал узнать, как мои хождения. Я сказал, что побывал везде, где побывал и дядюшка Эм, но нигде, кажется, не встретил никакой зацепки и не нашёл никакой связи с тем, что произошло после того, как он вернулся в агентство.
— Не останавливайся, — велел мне Старлок. — Чем больше об этом думаю, тем больше признаю твою правоту. Я имею в виду — проследи все его передвижения до того часа, в котором он отчитался. Нам раньше следовало так поступить.
Покинув телефонную будку, я, вместо того чтобы усесться прямо у стойки, занял одну из боковых кабинок. Мне хотелось просмотреть свои записи, все имена и адреса, и распланировать работу на послеполуденное время. Дядюшка Эм, несомненно, тоже занялся этим за ланчем.
У меня, как, несомненно, и у дядюшки Эма, были записаны четыре фамилии. Если ни Дженнингса, ни миссис Рейнал не подвела память, других у него не могло быть.
Трое из четырёх находились недалеко в южной части города, все в радиусе мили или близко к тому. Этих троих дядюшка Эм сумел бы повидать лично, по крайней мере — попытаться. Четвёртый адрес располагался значительно западнее, почти что в Сисеро, в пригороде.
Покончив с едой, я вернулся в телефонную будку и поискал номер Харви Шпенглера, — того самого, что жил так далеко на западе. В телефонной книге его не оказалось, поэтому я позвонил в справочную, назвал им адрес и получил в ответ номер телефона — у них он имелся. Я позвонил по этому номеру.