— И пока они там разговаривали, — продолжил я за Бассета, — то услышали, что Карл сбежал вниз, как будто что-то случилось. Они приоткрыли дверь или даже подошли к лестнице и слышали, что он говорил по телефону.
— Верно. У него всплыло это «четыре-двадцать», а они понимали, что это то самое время, когда Честер привёл Эма домой и ударил его дубинкой, при этом Честер знал, — потом ему стало это известно, — что Карл тоже был дома, у себя в комнате, в то же самое время. Они поняли, что Карл обладает чем-то таким, что приведёт нас к Честеру, как это и случилось.
— Честер показал, что Тоби спустился вниз, и как только Карл, поговорив с тобой, повесил трубку, Тоби сунул ему в рёбра дуло пистолета и повёл его наверх, в комнату к Честеру. На сей раз Честер был напуган до смерти и позволил Тоби командовать собой — но клянётся, что не знал, что Тоби собирается убить Карла. Как бы то ни было, Тоби велел Честеру угнать машину и поставить её у дверей. Когда Честер выполнил, они свели Карла вниз; при этом Тоби с рукой в кармане, держащей пистолет, шёл позади. Тоби велел Честеру сесть за руль, а сам вместе с Карлом сел назад. Они проехали один-два квартала, когда Тоби велел Честеру найти где припарковаться и стать там. Честер подчинился; затем он оглянулся назад и увидел, что Карла нет. Он посмотрел вниз — Карл лежал на полу под задними сиденьями. По его словам, он думал, будто Карл всего лишь оглушён, хотя тот, скорее всего, уже был мёртв. Тоби велел Честер отправляться домой и заручился алиби — стакнуться с теми, кто поручится за него, и оставаться у них на глазах. А о Карле он позаботится. Честер отправился домой, по пути купил двух окуней на рынке, которых и предложил миссис Брэйди, рассчитывая, что она пригласит его отужинать с нею. Она так и поступила. Вот почему Честер ужинал с миссис Брэйди в то время, как автомобиль с Карлом внутри оказался брошен за десять миль оттуда.
— И тогда, — опять продолжил я за Бассета, — Тоби умышленно вдавил кнопку звукового сигнала. Так Честерово алиби оказалось незыблемо.
— Верно. Пришлось ему рискнуть покинуть автомобиль с трупом внутри, после того как он просунул руку через окно и как следует вдавил кнопку звукового рожка, зато он был теперь уверен, что автомобиль обнаружат почти тотчас, и на это время Честер будет обеспечен алиби.
— Да, он-таки провёл нас.
— Провёл. Послушай-ка, Эд. Тот конверт, что дал тебе Оги. Он и впрямь решил не отлынивать от…
Я вынул конверт из кармана и раскрыл его. В нём лежали пять новеньких долларовых банкнот — банкнот с тремя нулями после, собственно, доллара. Прекрасные образчики гравировального искусства.
Я взял одну банкноту и протянул её Бассету.
— Возможно, они фальшивые. Пусть-ка сперва какой-нибудь полицейский чин пустит одну в обращение; он скорее избежит проблем, если появятся.
Бассет посмотрел на билет, а затем на меня, словно бы не мог поверить в существование нас обоих. Секунду спустя мне показалось, что он сейчас заплачет.
— Господи Иисусе, а я места себе не нахожу из-за того, что моя жена нуждается в операции стоимостью в шесть сотен долларов. Но Господи Боже, ведь это ты, Эд, раскрыл дело. Я отсиживал задницу в кабинете, когда ты позвонил и просветил меня. Нечего нам с тобой делить.
— Назовём это взяткой, — сказал я. — Мы с дядей Эмом вскоре собираемся организовать собственное агентство. Нам нужен друг в головном управлении полиции.
Бассет вновь промолвил «Господи Иисусе», что отнюдь не прозвучало молитвой. Он сунул банкноту в карман. Затем он достал сигарету и закурил; при этом его рука едва заметно дрожала.
— Осталась лишь одна вещь, которую я не могу встроить в общую картину, и Честер не может. Зачем Тоби вернулся в комнату Честера? Игра в любом случае была окончена, ему не светило ничего сверх. Честер ожидал в аэропорту, и стоило Тоби туда прибыть, они сели бы на первый же самолёт. Почему он вернулся? Убить Эма забавы ради?