А нам в этом хаосе нужно не только выжить, но и одержать демонстративную, показательную победу.
По легенде наш вертолет разбился где-то на окраине полигона. Вертолет, конечно, был условный — просто точка старта, но суть оставалась той же: небольшая группа бойцов, а за спиной у нас вип-персона, которую необходимо провести через застройку территорию к точке эвакуации.
Над полигоном взлетела зеленая ракета: тренировка началась. Поехали!
— Белов! — Я повернулся к снайперу. — Найди себе гнездышко. Контроль и наблюдение. Обо всем подозрительном сообщаешь незамедлительно, цели себе выбираешь сам, работаешь по обстановке.
Тот кивнул и потрусил к трехэтажному домику с обвалившимся балконом: пожалуй, самой высокой точке на полигоне. Конечно, я несколько рисковал, разделяя и без того небольшую группу, но толку от снайпера в этих узких трущобах мало, а без наблюдения и прикрытия — плохо. Так что лучше так. Вчетвером отобьемся. Не впервой.
— Астафьев — в центр группы, — продолжил я. — Имей в виду: ты, хоть и гражданский, но будешь подставляться — нажалуюсь Гагарину. Загоняет. Лишний раз не высовывайся.
Белобрысая и лопоухая «вип-персона» усмехнулась и кивнула.
— Савельев, правый фланг! — Я на всякий случай продублировал команду жестом. — Чесноков — левый, Корнилов — замыкаешь. Я веду группу. Все, вперед!
Убедившись, что все поняли свои роли, я вжал приклад в плечо, и, водя стволом, быстрым шагом повел свой маленький отряд вперед, в узкую улочку, тянущуюся к противоположному концу полигона.
Мы прошли не больше ста метров, когда в наушнике послышался голос Белова.
— Движение на двенадцать часов. Работать не могу.
— Принял.
Я нахмурился, припадая к прицелу. Махнув рукой, отдал команду, и отряд сместился в сторону, прижимаясь к стене дома справа. Все чувства обострились донельзя — казалось, я слышал каждый камешек, хрустнувший у меня под подошвой.
Шаг… Еще шаг… Проклятье!
Впереди, за парой гнилых малолитражек, перегородивших улицу, я засек движение, но не успел его идентифицировать, как через машины уже полетели серые цилиндры. Гранаты!
— В здание! — рявкнул я, хватая Астафьева за шиворот и буквально зашвыривая его в двери очень кстати подвернувшегося магазинчика.
Я едва успел нырнуть следом, и в тот же момент с крыши по нам ударил автомат.
— Я минус, — раздался в наушнике голос Савельева.
Я выругался под нос. Отлично начали, ничего не скажешь!
Где-то в отдалении хлопнула снайперская винтовка, и спокойный голос Белова возвестил:
— Минус автоматчик на крыше.
— Корнилов, Чесноков, в укрытие!
Улицу заволокли густые темные клубы: гранаты оказались дымовыми. Я лихорадочно оглядывался в поисках выхода. Вот только его не было. Нас загнали в западню, и сейчас передушат, как слепых котят. В прямом и переносном смысле. Нужно действовать… Вот только, кажется, уже поздно.
В магазин ввалились чудом уцелевшие товарищи, и тут же по витрине магазинчика ударили пули. Стекло обрушилось на пол грохочущим ливнем, и тут же сквозь проем полетели новые гранаты — на этот раз зеленого цвета, имитирующие боевые.
— К черту! Уходим отсюда!
Отскочив от витрины, я щедро зачерпнул Дар из резерва и Молотом размером с легковой автомобиль вынес часть противоположной стены, открывая проход. Схватил Астафьева за эвакуационную петлю на бронежилете, и, прикрывая его собой, вывалился наружу. Над головой мелькнула тень: Иван мощным прыжком покинул здание, приземлившись на руки, перекатился через голову и тут же занял позицию. Позади грохнуло, и послышалась ругань Чеснокова.
— Я триста, — прохрипел наушник его голосом. — Перевязываюсь.
— Принял, — хмуро буркнул я. — Держи вход. Иван прикроет. Астафьев, мать твою, хватит разлеживаться, пошли!
Снова ухватив за шкирку нашего несчастного «випа», который, кажется, был уже ничуть не рад той роли, что ему назначили, я поволок беднягу за собой, продолжая рваться к цели. Мы не прошли еще и половины полигона, а уже потеряли одного бойца, а второй получил ранение.
Гагарин определенно будет не в восторге.
Я бежал вдоль стены дома на полусогнутых, приникнув к прицелу и водя стволом в поисках цели, а Астафьев семенил за мной. Слева, в проходе между домами, мелькнула тень, и я тут же резко развернулся и утопил спуск. Две короткие очереди хлестнули по фигуре в черном костюме, и я радостно осклабился: два-один!