— Мама… ты самая лучшая!
Львица замерла. Раздавшийся голос был не совсем таким, как прежде… или же она уже просто плохо его помнила. Но, в любом случае, теперь это и подавно мог быть кто угодно другой — пролетавший мимо филин, гиббон, карабкающийся по дереву, ящерица, прячущаяся в песке. Раз уж теперь она могла слышать голоса всех зверей.
Так что она просто продолжила бесшумно бежать вперед. И лишь долгое время спустя оглянулась — как будто бы лишь затем, чтобы проверить, не отстал ли он, не плюхнулся ли по дороге от усталости, в очередной раз не сумев разобраться со своими ногами.
Но нет. Он не отстал.
Львицу встретил преданный взгляд карих глаз, доверчиво глядевших в её золотые. Оленёнок вздохнул и потоптался на месте — тонкие ноги его дрожали.
Равенна перевела взгляд с этих хрупких ног на свои собственные лапы, уверенные и сильные. Фыркнула, показывая, что она думает обо всем этом, после чего оленёнок понуро опустил голову и побрёл вперед.
«Ничего, — подумала Равенна. — Сейчас ты, наверное, ненавидишь эти ноги, но однажды они сделают тебя самым быстрым животным во всей саванне. И даже я не смогу за тобой угнаться. Конечно, ты ничего об этом не знаешь, потому что никогда не видел себе подобных — лишь меня. А таким, как я, ты никогда не станешь. Наверное, я должна чувствовать себя виноватой. Но я не собираюсь».
Озеро было прекрасным. Бездонная лазурь неба, раскинувшаяся над ним, отражалась в таких же чистых водах, а далеко позади возвышалась сине-белая вершина. Снег. Прежде Равенна и не подозревала о том, что где-то в мире существует подобное, однако теперь она узнала много нового — от кого именно, она уже и не помнила. Быть может, услышала от кого-то из перелётных птиц, прилетавших сюда из тех мест, которые становились белоснежными и очень холодными на долгую часть года. И, как выяснилось, в таких местах тоже обитали звери! Некоторые из них жили там всегда и ничего не знали ни о жарком песке, ни о необозримом горизонте саванны, ни о фруктовых деревьях, с которых так легко падали вкусные плоды… разумеется, вкусные не для Равенны.
«Чего только ни бывает в мире», — дивилась львица.
Прежде она никогда не забредала в такие живописные места… наверное, могла бы, но это было не слишком ей интересно. Теперь же оленёнок подрос, и его постоянно тянуло в подобные места, где синее и зелёное сливалось с золотым и розовым, где царили красота и умиротворение. Равенна делала вид, что соглашается на эту прихоть лишь с неохотой и тогда, когда он чем-то заслужит эту привилегию — например, будет бежать быстро и без усталости, однако в действительности она не то чтобы была против. Это был не её мир — мир, где животные и птицы жили в спокойствии и безопасности, где они наслаждались прекрасными видами и танцевали друг перед другом, выражая свою любовь, но, раз ему хотелось…
Равенна прошла вперед, раздвигая мордой траву — не сухую и жесткую, как ей было привычно, а мягкую, словно прикосновение утреннего ветерка, и улеглась в тени большого раскидистого дерева.
«Надеюсь только, ему не придет в голову предлагать мне эту траву как самое вкусное лакомство, какое бывает в этом мире, — кисло подумала львица. — Иначе мне придется разыгрывать перед ним историю, что всё самое лучшее — исключительно для детей».
Оленёнок, нарезавший взволнованные круги вокруг её дерева и, очевидно, мечтавший рассмотреть озеро поближе, однако не решавшийся, наконец, прискакал. Помялся, тыкаясь носом в землю — ему бы хотелось потыкаться в её шкуру, однако Равенна всякий раз недовольно ворчала, и ему приходилось отстраняться.
Львица прикрыла глаза, не говоря ни «да», ни «нет». Жеребёнок опустил голову, увенчанную маленькими рожками, пряча надежду в свои глазах, и принялся перебирать ногами, выводя на земле замысловатые узоры. Терпеливо ждал ответа.
Равенна, наконец, смилостивилась и неторопливо кивнула головой в сторону серебрившегося вдалеке озера. В карих глазах полыхнула радость — и на мгновение Равенну облило золотом летнего солнца, сверкающего в нежно-зелёной листве. Она увидела хрупкие звёздочки цветов, за одну ночь покрывшие тёмно-зелёный ковер подлеска, услышала загадочные мелодичные трели…
Он ускакал, от радости всё же решившись напоследок ткнуться в её шершавый бок. Равенна для вида зарычала, но слишком поздно — он уже был далеко. Летел, как ветер, и даже ноги ему не мешали. Ну посмотрим, не споткнется ли, как всегда...
Когда оленёнок скрылся из вида, слившись с лазурным пейзажем на горизонте, Равенна неторопливо поднялась, подошла к тем узорам, которые он оставил на земле, когда дожидался её разрешения. Она увидела линии и точки, что-то непонятное и замысловатое, недоступное её пониманию. Не то чтобы это представляло какую-то большую ценность — в конце концов, стоило любому другому зверю пройти по этой дороге, как от этих линий ничего бы не осталось, но…