Его друг Татьяна Гавриловна Суденко любезно предоставила мне дневниковые записи художника. Передо мной предстал человек очень глубокий, искренний, очень ранимый, остро переживающий социальные и политические коллизии, происходящие в стране. В дневниковых записях он не щадил себя, был предельно откровенен, и его мир, который мне в них открылся, очень сложен, неоднозначен и допускает смешение смешного и трагического, игры и пафоса. Таким же сложным при ближайшем рассмотрении оказывается и его творчество. Его программные произведения с острыми, часто жесткими сюжетами, на первый взгляд, могут показаться нелепыми, но в контексте всего его творчества приобретают иной, трагический оттенок. В них прочитывается и извечное бессилие личности в атмосфере полного социального абсурда, которая сложилась в СССР и продолжилась в современной России, и полная невозможность понимания со стороны других, и неприятие обезличивания индивидуальности. Здесь уместно привести высказывание современного философа Алена Безансона (Франция) о России: "Общество покалечено. Сведенное до минимума экспансией государственной сферы, одурманенное идеологическим карцером, обескровленное идеологической резней, организуемой партией в периоды параноидальных кризисов, оно не способно создать искусство, кроме протестующего, не способно создать оригинальную экономику и достойный жизненный стиль". Искусство Савелия Мительмана, непримиримого ко вся кой фальши и подделке, было именно таким страстно протестующим вызовом власти и пассивному обществу.
Перефразируя Альбера Камю, не будет преувеличением сказать, что Мительман - "человек и художник бунтующий". Его художественные полотна попадают в нервный узел общества. Будучи человеком одаренным и пылким, он пишет картины, пронзительно и точно резонирующие со временем. Они (картины), - возможно, наиболее адекватное живописное выражение эсхатологического предчувствия и своего рода катарсиса.
Емкие и личностные, его создания - это "картинный зал души" художника (Г. Гессе). В его мощных по цвету, острых по рисунку картинах вполне экспрессионистический драматизм естественным образом сочетается с грациозностью. Энергия мазка, нервическая и в высшей степени выразительная деформация натуры при последовательном сохранении предметности кажутся прямым развитием экспрессионизма. Именно в общем, не столько историческом, сколько эстетическом смысле. Это тенденция новейшего искусства, ведущая начало еще от Бодлера, эстетизация всего, вне зависимости от предмета, скорее вопреки ему. Его творчество - это концентрированная реализация эмоциональной, содержательной, но уходящей от традиционного жизнеподобия в искусстве темы. Оно словно бы вобрало в свое поле все иррациональное, интуитивное, трагическое, что есть в культуре нашего времени. Художников можно (конечно, условно) разделить на декораторов и революционеров. Первые, по определению Пикассо, создают произведения для украшения жилищ, творчество вторых - активное, наступательное, оно настораживает власть предержащих и эпатирует обывателей. Мительмана, безусловно, следует отнести ко второму типу.
Нам часто доставляют удовольствие милые банальности искусства, его избитые ухищрения, его надуманные красоты. Но бывают дни, когда нас охватывает стремление к непреклонной взыскательности - торжественный, священный праздник ума, когда все банальные приемы, все мелкие удачи лишь нагоняют на нас тоску, и только лучшее из лучшего не вызывает раздражения. В такие дни мы становимся аристократами художественного вкуса. Безоговорочно мы не принимаем даже Микеланджело, даже Рафаэль для нас не весь хорош. Нам хочется не столько красоты, сколько обнаженной правды. Искусство Мительмана доставляет нам именно её. Савелию были глубоко чужды живопись безвольная, не выражающая характера и позиции художника, и отсутствие в живописи острой аналитической мысли. "Критерии в живописи косвенно существуют, но до определенного предела. Там, где живопись не поддается логическому анализу, критерии сами собой отпадают, как осенние листья", - записывает он в дневнике. Здесь его мысли перекликаются с мыслями замечательного исследователя классического искусства Винкельмана: прежде, чем кисть коснется холста, ее надо наполнить мыслью. Свой метод работы Савелий определял как концептуальный синтез - "Чтобы создать свой стиль, надо собирать, а не растаскивать". И он упорно и кропотливо собирал, чтобы обновить свое искусство. В его творческом генезисе просматриваются традиции Домье и Гойи, Федотова и немецких экспрессионистов, Дали. Его творчество трудно отнести не только к одному, но да же к нескольким направлениям. Искусство Мительмана - это своего рода пластический апокалипсис, откровение. Оно всегда образно. Свое видение художник передает с помощью метафор, символов, аллегорий, образов. Его помыслы направлены на последнюю борьбу добра со злом.