Друг на друга похожих как пальцы. То была богатырская поросль
От атеева крепкого корня: семь десятков годов уже прожил
Старший сын, ну а младший - был пеллипову сыну ровесник.
Царь Атей посчитал справедливым, чтоб на вражеский вызов ответил
Самый младший сколотский царевич. Клич победный издав перед войском,
Младший сын и любимец Атея поскакал через поле за скалы,
За которыми скрылся противник. Царь Атей, с сыновьями и войском,
Ждал спокойно, когда из ущелья, где бойцы в смертной схватке сошлися,
Его младший царевич вернётся, белозубой сверкая улыбкой,
Перед войском сколотским проскачет с головою пеллипова сына,
На копье его остром торчащей. Ждать недолго пришлось, но сколоты
Вместо криков победных издали изумлённые вопли, увидев,
Что навстречу им скачет с подарком, вместо младшего сына Атея,
Македонца Пеллипа наследник на коне своём чёрном, как ворон.
Раскрутивши за длинные кудри, будто камень из пращи, метнул он,
До Атея седого добросив, бездыханную голову сына
И насмешливо крикнул сколотам, чтоб на бой в другой раз присылали
Не дитя, а бойца посильнее. Ни единою мышцей не дрогнув
От утраты молодшего сына, царь Атей посылает второго
Из сынов своих, гневом кипящих, за пеллиповым сыном в ущелье,
Отомстить за погибшего брата. Но напрасными были надежды:
Одолел македонский царевич и второго атеева сына!
Третий сын устремился отважно в бой вступить с поединщиком грозным -
И его та же участь постигла! Так один за другим погибали
В поединках с пеллиповым сыном горемычные дети Атея:
Возвращались назад из ущелья, как грачи, пролетая по небу,
Только головы их, превращая в хладный камень отцовское сердце.
Ни единой слезы не проливши, над сынами, погибшими честно
В поединках с бойцом македонским, старый царь своё войско оставил
И поехал один в ту теснину, куда скрылся противник ужасный.
Задевая за скалы плечами, смело въехал Атей в котловину
Меж отвесных утёсов высоких: там для двух лишь бойцов было место!
Посреди котловины лежали на кровавом песке под утёсом
Десять тел безголовых с конями; их увидев, царь скрипнул зубами,
Устремив лютый взгляд на убийцу, что сидел, ухмыляясь победно,
На чудовище чёрном, рогатом, с конским телом и бычьей главою.
Сжав покрепче в широкой ладони три коротких копья остролистых,
Богатырь на врага устремился, хладнокровным сверля его взглядом.
В тот же миг македонский царевич конебыка направил галопом
Вдоль ущелья навстречу Атею, целя в царскую грудь длинной пикой.
Когда двадцать шагов оставалось проскакать им до встречи грудь грудью,
Царь Атей, размахнувшись пошире, с страшной силой метнул в Искандера
Свои копья - вонзится в добычу, крепкий щит миновав македонца,
Не одно, так другое иль третье! Но юнец македонский проворно
К конской шее всем телом пригнулся, и атеевы птицы стальные
Пролетели над ним, промахнувшись. Распрямившись, царевич немедля
Свою пику в Атея направил - тот прикрылся щитом хладнокровно.
Конебык попытался с разбегу конский бок пропороть острым рогом.
Вот в чём тайна побед заключалась узкоплечего сына Пеллипа
Над могучими детьми Атея: без коней, бычьим рогом сражённых,
Они делались лёгкой добычей! Наклонившись вперёд, конебыка
Царь за рог ухватил левой дланью и от конской груди отодвинул.
В то же время свободной рукою царь Атей из-за пояса вынул
Золотую секиру Папая, что служила владыкам сколотским
Со времён Колаксая исправно: ни один ещё ворог не спасся
От удара тяжёлой секиры - ни щитом, ни мечом не отбиться
От оружья, что ковано богом! И когда, размахнувшись широко,
Богатырь собирался обрушить на двурогий шелом македонца
Золотую секиру Папая, вдруг из глаз голубых Искандера
Пара молний слепящих сверкнула, а доспехи его золотые
Ослепительным вспыхнули светом, будто солнце в ущелье спустилось!
Поневоле зажмурившись крепко, чтоб от света зениц не лишиться,
Царь услышал, как гулкое эхо, звонкий хохот врага молодого,
А затем его голос высокий: "Глупый варвар! Ты, верно, считаешь,
Что сражаешься с сыном Пеллипа? Ну так знай, богатырь, - пред тобою
Сын царицы земной македонской и бессмертного светлого бога,
Что в горячей златой колеснице каждый день проезжает по Небу.
Сыновья твои храбрые пали от меча гойтосирова сына,
И тебе честь великая вышла от руки полубога погибнуть.
Не гляди на мой рост невеликий, что от матушки милой достался;
Дал отец, Гойтосир лучезарный, моим мышцам железную силу
И великую долю назначил: я рождён, чтоб все царства земные
Покорить своей власти и силе - на Земле никого не найдётся,
Кто с оружьем меня остановит на пути к моей цели великой!"
Так сказав, Искандер меч свой острый в грудь Атея вонзил беспощадно
И пробил богатырское сердце; как подрубленный дуб, пал на землю
Царь сколотский, и с жизнью расстался. Из десницы атеевой вырвав
Золотую секиру Папая, Искандер появился победно
Из ущелья пред войском сколотским, онемевшим от страшного горя,
Объявив, что Атея с сынами он сколотам отдаст, при условьи,
Что немедля они уберутся с македонской земли и фракийской
За широкий Донай в свои степи. В том поклявшись, сколоты забрали
Из ущелья царя с сыновьями и поспешно от Пеллы умчались
Без оглядки на полночь к Донаю. На широком плоту переправив
Через тёмный Донай на свой берег погребальные дроги с царями,
Повезли их сколоты к Донапру и спустя сорок дней схоронили
Всех в глубокой, богатой могиле близ порогов, ревущих угрюмо,
Отгоняя подальше злых духов от сколотских царей там сокрытых.
Над могилой, богатствами полной, где заснул царь Атей с сыновьями,
Каждый воин-сколот со слезами сыпал землю - прощальный подарок,
Что в щите он принёс для владыки. Так насыпали целую гору,
Что стоит с той поры и поныне, среди царских могил всех огромней -
Ведь никто из властителей наших, со времён Колаксая доныне,
Не сравнится с великим Атеем, ни богатством, ни мощью, ни славой!..
Победителем въехавши в Пеллу, Искандер вместо радостных криков
Услыхал горький плач и стенанья: не дождавшись ухода сколотов,
Царь Пеллип закололся от страха во дворце своём ночью минувшей.
Став царём, Искандер за полгода создал новое войско большое,
Сплошь одетое в крепкие латы: македонцы и греки охотно
Соблазнились его обещаньем сделать их властелинами мира.
С этим войском от края до края прошагал по Земле Македонец,
Сокрушая железной стеною все преграды и в прах повергая
Города, племена и державы, что пред ним не хотели склониться.
Десять лет по Земле путь кровавый пролагал, поражений не зная,
Искандер, за мечтою гоняясь. А когда его войско устало
От побед и скитаний по свету и решило домой воротиться,
Стало скучно без битв и пожарищ на Земле гойтосирову сыну,
И, взойдя на костёр добровольно, он на Небо к отцу перебрался...
Средь сколотов по смерти Атея и утрате священной секиры
Вдруг не стало былого согласья: племенные вожди отказались
Подчиняться атеевым внукам, когда те не по-братски вступили
Меж собою в жестокие распри за наследство великого деда.
Оросились сколотские земли братской кровью повздоривших родов,
И единая прежде держава, как упавший горшок, развалилась.
Перестали бояться соседи ослабевших сколотов и дани,
Что платили послушно Атею, перестали давать его внукам.
А затем из-за Дона на запад, на сколотские сочные степи
Потекли, как вода в половодье, племена женоправных сарматов.
Но вторженье врага не сплотило племена враждовавших сколотов:
Каждый вождь в одиночку пытался устоять под напором сарматским,
Но от стаи волков в одиночку не спастись и могучему зубру!
Не смогли отстоять свою землю от рабов своих бывших сколоты,