Одним из наиболее известных «собеседников» игумена Радонежского считается Стефан Пермский, Житие которого, если читатель помнит, стало нам основой для восстановления возможных фактов жизни Саввы Сторожевского в детстве и юности. Хрестоматийным стала история, которая известна всем, кто так или иначе был связан с Троице-Сергиевой лаврой. По преданию, Стефан проезжал как-то в Москву по дороге, которая была в значительном отдалении от Троицкого монастыря. Но когда он условно находился почти рядом с обителью, то встал с телеги и неожиданно для спутников поклонился в ее сторону. В это время братия монастыря сидела за столом и вкушала трапезу. Вдруг Сергий Радонежский встал и поклонился в определенном направлении, словно кому-то в ответ. Уже позже, удивленные произошедшим, некоторые иноки разузнали — что к чему. Событие не прошло незамеченным. До сих пор в Троице-Сергиевой лавре существует неписаный обычай для братии — за общей трапезой вставать после третьей перемены блюд.
Очаги монастырской жизни притягивали к себе разных людей. В суровых северных краях даже маленький огонек — всегда спасение. Тем более если это касается не мирских, а духовных проблем. Так выковывались новые традиции. Можно сказать, что так вырастала и новая культура. Иноки занимались просвещением, образовывая вокруг себя ищущее знаний население.
Постепенно жизнь менялась, монастыри начинали аккумулировать немалые средства, включая все возрастающие земельные владения, а также ценности, которые постоянно жертвовали состоятельные миряне. Обители строились, разрастались и в итоге — укрупнялись. Отшельники окончательно исчезали, как образ жизни, и полностью побеждала общежительная форма быта.
А затем начнутся споры уже внутри самого монашеского сообщества — жить ли, обладая собственностью и землями, с огромными богатствами, или наоборот — вернуться к «не-стяжательству», полностью отказаться от материальных благ, полученных сверх меры.
Но это будут уже споры следующего столетия.
Путь жизни привел Савву — игумена Троицкого монастыря, основанного Сергием Радонежским — в Звенигород. Здесь довелось ему сделать главное в своей жизни, в этих краях он и прославился. Последняя и самая известная по источникам часть жизни Саввы Сторожевского будет связана с именем князя Юрия Дмитриевича, которого величали также Звенигородским — по имени завещанного ему удела. Об этом поведал нам и автор Жития Маркелл Безбородый. Ничего-особенного на первый взгляд — весьма обычное для того времени дело: удельный князь имеет тесные отношения со своим духовником и крестником своих детей. Но встреча и объединение именно этих двух людей предварили, быть может, важнейшие для конца XIV — начала XV века события, которые при определенных обстоятельствах могли повернуть развитие Руси совершенно в неожиданную сторону.
Глава пятая
НА ГОРЕ СТОРОЖИ У МОСКВЫ-РЕКИ
Дом над рекой Москвой — это чудо.
После игуменства в Троицком монастыре наступает самая известная часть и на первый взгляд наиболее изученная страница в жизни старца Саввы. Он окончательно переезжает в Звенигород по приглашению князя Юрия Дмитриевича. Здесь происходит цепочка событий, в которую будут вовлечены самые известные лица и имена не только русской истории, но и всех других государств, так или иначе связанных с Русью. Он построит свой монастырь на берегу Москвы-ре-ки, прозорливо и дальновидно предскажет важнейшие победы в сражениях с восточными недругами, благословит новую Звенигородскую династию, продолжит «Смоленскую линию» в политике, а также осуществит концептуальный подход к становлению русского варианта православной цивилизации, вдохновит строительство новых, доселе невиданных каменных соборов раннемосковской архитектуры и станет добрым помощником и наставником инока-иконописца Андрея Рублева, создавшего благодаря этому знаменитый Звенигородский чин и не менее знаменитую «Троицу».
Перед самой кончиной Савва Сторожевский на некоторое время окажется фактически главным духовным лидером Русского Православия. С его уходом (а почти одновременно в 1406–1407 годах ушли из жизни также и митрополит Киприан, и вдова Дмитрия Донского Евдокия, в монашестве — Евфросиния, и властительный тесть князя Юрия — последний великий князь Смоленский — Юрий Святославич, и поджигатель Москвы — хан Тохтамыш) окончательно ушла в небытие и Русь Куликовская, эпоха Дмитрия Донского. Началась новая эра — разборов, смут, распрей и междоусобных родственных войн на Русской земле.
В последнее время казалось, что некоторые из вышеперечисленных обстоятельств и событий — вполне понятны и известны. Даты и имена уже традиционно выстроились в некий исторический ряд, который вроде бы подходит под логически доступное восприятие: это было тогда-то, а значит — другое произошло «после» или «до».
Но многие из таковых событий или имен рассматривались в отдельности, независимо друг от друга. Например, искусствоведы говорили о звенигородской архитектуре или иконописи Андрея Рублева, церковные историки — о событиях, связанных с появлением Саввино-Сторожевского монастыря, генеалоги — о происхождении и семье князя Юрия, археологи — о находках новых артефактов на Городке или в окрестностях. Но в редких случаях удавалось объединить все это в едином «котле», чтобы «сварилось» нечто взаимосвязанное и единое, в особенности в связи с именем преподобного Саввы.
Если выстроить хотя бы просто в последовательный ряд все имена и даты, летописные рассказы и житийные предания, то неожиданно можно увидеть поразительную картину. То, что ранее казалось непонятным или недоказуемым, вдруг естественно становится в ряд, занимает положенное ему место. Так из одного в другое появляется абрис несколько иных событий, которые происходили немного иначе, нежели это принято считать. Каждый человек, так или иначе связанный со Звенигородом того времени, оказывался в значительной степени связанным и с судьбой Саввы Сторожевского.
В итоге получилась обширная панорама грандиозной деятельности преподобного старца, хотя к тому времени ему было уже немало лет. И теперь можно смело утверждать, что мы стоим перед раскрытием загадок и тайн уникальной Звенигородской цивилизации, которую строили два сильных духом и разумом человека: лидер духовный — Савва Сторожевский и лидер светский — князь Юрий, сын Дмитрия Донского. Эта цивилизация была — и это доказуемо — самой могучей для своего времени (даже по отношению к Москве), очень крепкой, богатой и развитой во всех своих проявлениях. Она продолжала и даже в чем-то закладывала свой путь развития Русского (Московского) государства, особенный, в достаточной степени независимый от западного литовского влияния и в некотором роде — от окаменевших средневековых византийских постулатов. Эта цивилизация могла бы повести Русь совершенно в другом направлении развития, придерживаясь при этом строгих православных традиций. Политика Звенигорода могла привести к быстрому падению ига Золотой Орды (на многие десятилетия более раннему!), к быстрому и невиданному развитию науки и культуры, новому духовному возрождению, символами которого стали «Спас Звенигородский» и «Троица» Рублева, а также к построению мощной армии, той, которая в миниатюре уже была у князя Юрия и которой он славился.
Самого Юрия Дмитриевича иногда называют «последним Палладином русской земли», «русским Медичи», «князем эпохи Возрождения», «победителем Волжской Булгарии», «устроителем Звенигородского улуса». Да, он умел ладить с Ордой и даже побеждать ее. Да, именно он начал выпускать первые монеты с изображением Георгия Победоносца (его тезоименитого святого), поражающего копьем змия, а они стали после символом Москвы и России. А радом с ним в эти годы находился его духовный наставник и советчик — старец Савва. Именно благодаря старцу мы можем сегодня восхищаться и поклоняться таким шедеврам и духовным центрам страны, как Звенигород, Саввино-Сторожевский монастырь и Троицкий собор с мощами преподобного Сергия Радонежского — в Троице-Сергиевой лавре, видеть их росписи и иконы того времени. Ведь именно Савва благословил все это строительство.