И это не имеет отношения к так называемой мистике. Мы говорим о памяти. То есть о том, как дела и труды человеческие потом отражаются в земной жизни других людей.
Еще в начале этой книги мы обсуждали тему «второй жизни» Саввы Сторожевского, которая словно началась после его кончины. Только спустя десятилетия его имя не только вспомнили, но вдруг всенародно стали фиксировать многочисленные истории и события, которые принято называть чудесами. Они же, как правило, потом становились основанием для более глубокого почитания духовного подвижника, а затем — и для его канонизации.
Игумен Сторожевский Савва остался в памяти потомков как святой человек. И вся его жизнь — до или после кончины — является общим наследием, которое нам придется еще открывать и осознавать долгие и долгие времена.
Попробуем в этой обширной главе набросать хотя бы штрихи к панораме духовного наследства Звенигородского чудотворца. А если что-то и упустим, то читатель, надеюсь, не станет обижаться. Ведь необъятное — невозможно объять, а невидимое — иногда так трудно заметить…
Житийная традиция о Савве
Все лица… в житиях сливаются перед читателем в один образ, и трудно подметить в них особенности каждого.
Причисление к лику святых преподобного Саввы Сторожевского произошло не сразу. Как мы помним, его имя отчасти попало после кончины в «исторический переплет». Незавидная участь, которой подверглась память о князе Юрии Звенигородском, коснулась своим крылом и памяти о старце. Прошло почти полтора столетия до той поры, когда местночтимый, но пока еще не канонизированный официально святой был признан таковым Русской православной церковью.
Произошло это в 1547 году на церковном Соборе, созванном по инициативе митрополита Макария. Данное решение о Звенигородском чудотворце означало необходимость появления его Жития и Службы в память о нем. Так впервые для изучения и создания нужных текстов о Савве Сторожевском был назначен знающий в этом деле толк человек. Им и оказался уже известный нам инок, а впоследствии игумен Новгородского Хутынского монастыря — Маркелл, по прозванию Безбородый.
До настоящего времени дошло (или известно) несколько вариантов житий старца Саввы. Они в большинстве своем похожи одно на другое, а потому можно смело именовать их даже не вариантами, а редакциями или копиями (переложениями) некоторого единого текста. Основой его во всех случаях является работа Маркелла Хутынского, относящаяся к середине XVI века. В XVII веке существовали списки с этого Жития, почти не расходившиеся с оригиналом.
Еще одним — по времени — необходимо назвать Житие, вошедшее в сборник Дмитрия Ростовского и созданное в начале XVIII столетия. Другой, наиболее расширенный вариант жизнеописания принадлежит перу одного из настоятелей Саввино-Сторожевской обители в XIX веке — епископу Дмитровскому Леониду (Краснопевкову) и датируется 1860—1870-ми годами. В самом начале века XX, в 1901 году, были переизданы Великие Четьи-Минеи, в которых мы вновь находим текст Жития Звенигородского чудотворца.
Известны и другие многочисленные варианты житий преподобного Саввы, публиковавшиеся в различных изданиях XIX — начала XX века. Все они также повторяют друг друга.
Иногда в некоторых появлялись неожиданные факты или даты, до того времени неизвестные. Например, в одном Житии говорилось, что всего Савва Сторожевский прожил «80 лет» (автор — инок Саввина монастыря, издание 1903 года, хотя до него эту точку зрения высказывал и епископ Леонид), а это означало, что мы вдруг откуда-то получили точную дату его рождения — 1327 год. Увы, подобные сведения ничем не подтверждались, а потому будем считать их гипотетическими, то есть в определенной степени далекими от реальности.
Среди разных печатных публикаций Жития особо следует выделить, так сказать, «пушкинское». Жизнеописание Саввы попало в первое издание (1836 года) знаменитого «Словаря святых, прославленных в Российской церкви, и некоторых подвижников благочестия, местно чтимых». Известна высокая оценка, которую дал этому изданию А. С. Пушкин, опубликовав хвалебную рецензию в журнале «Современник». Однако в Словаре можно найти большое количество ошибок. По отношению к Житию «Саввы, преподобного Звенигородского» здесь появляются поразительные факты (если только автор не обладал какими-либо источниками, которые перевернули бы все наши представления о биографии старца). Например, в Словаре указано, что Савва, «исполняя волю своего духовного сына» князя Юрия, построил деревянную церковь Рождества на горе Сторожи под Звенигородом и основал свой монастырь в… 1377 году! То есть еще до Куликовской битвы и своего игуменства в Троицком монастыре после Сергия. То, что это не была простая опечатка (например, год 1377-й указан вместо 1397-го, что могло бы выглядеть более правдоподобно), подтверждает следующий в той же статье Словаря (через несколько строк) текст: «Тридцать лет управлял он устроенною им обителью». То есть в данной версии указывается, что в своем Звенигородском монастыре он прожил до конца дней — с 1377 по 1407 год.
Такое мнение могло быть интересным, если бы мы не приметили в данном издании и другие «опечатки». Обретение мощей Саввы во времена царя Алексея Михайловича «сдвинуто» с 1652 на 1682 год, хотя на этот же, 1682 год Словарь объявляет знаменитую Хованщину и появление в Саввиной обители царевны Софьи с братьями — Иваном и Петром — будущим российским императором. И так далее…
Пушкин, как известно, приветствовал выпуск «Словаря святых». Но известно также и другое — он скрытно и анонимно принимал участие в подготовке для него некоторых статей. А если учесть, что перу поэта принадлежит Житие Саввы Сторожевского («Преподобный Савва Игумен») — переложение старого текста на современный русский литературный язык, и вспомнить, какое особое внимание он уделял жизни старца (детство Пушкина прошло неподалеку от монастыря, в Захарове), то возникает законное предположение, которое мы и предлагаем на рассмотрение исследователям. Не связана ли статья о «Савве, преподобном Звенигородском», опубликованная в упомянутом нами Словаре — с творчеством самого Александра Сергеевича? Приписать ему авторство было бы совсем «вызывающей» идеей. Ведь написана она в «сухом», а не в образном стиле, не очень похожем на пушкинский. Однако вспомним, что «сухости» требовал словарный «закон» жанра.
Мысль о том, что Пушкин мог быть «соучастником» создания житийной статьи о преподобном Савве Сторожевском в «Словаре святых» 1836 года, одновременно и фантастична, и реалистична. Был же он в начале 1830-х в Саввино-Сторожевском монастыре, писал об обители и о преподобном, решил же сделать старца прообразом одного из героев своей очередной поэмы. Но мы оставим эту мысль без каких бы то ни было доказательств, в виде ничем не подкрепленной гипотезы. Пусть разбираются специалисты. Однако…
Столь «сногсшибательные» ошибки, которые сделаны в статье Словаря, скорее ближе натуре поэтической (что за Пушкиным наблюдалось не раз), нежели скрупулезно-исследовательской. Эти ошибки, между прочим, встречаются впервые именно и только в этом Словаре, в других изданиях или публикациях о преподобном Савве Сторожевском до этого — их нет. Мы знаем, что поэт иногда в своих работах или записках немного «искажал» факты, следуя своему поэтическому чувству. Чего только стоили, например, рассказанные Пушкиным в его «Путешествии в Арзрум» истории о тайных посещениях скрытых гаремов султана, чего на самом деле не было и не могло быть. Воображение иногда одерживало верх над прагматичностью…
Из всего количества житий Саввы Сторожевского мы выделим два главных и наиболее важных. Ими являются жития, созданные Маркеллом Безбородым и архиепископом (в момент написания —. епископом) Леонидом (Краснопевковым). Остановимся на истории их создания и личностях авторов подробнее.