По сути, это была забава еще языческих времен. Специфический «мужской» ритуал.
Но не только охота, связанная с медведем, привлекала тогда людей. Игрища и посерьезнее происходили в жизни того времени. Бои с медведями были сродни боям гладиаторским. Хлеба и зрелищ становилось вполне достаточно, когда на некую арену выходил косматый зверь.
О записках иностранца Джерома Горсея, побывавшего в России в XVI веке, много спорят. Вернее — о его описании казни с помощью медведя. Мол, было или не было. Но большинство историков сходятся на том, что — было. В период 1575 года, при подготовке к Земскому Собору.
Мы приведем этот впечатляющий рассказ таким, каким он помещен в его книге «Путешествия сэра Джерома Горсея», где в предисловии он напишет: «Рассказ или воспоминания сэра Джерома Горсея, извлеченные из его путешествий, занятий, служб и переговоров, в которых он провел большую часть из восемнадцати лет, собранный и записанный его собственной рукой».
В первой части своих записок он повествует: «Теперь мы переходим к рассказу о занимательной трагедии (merrie tragedie), которая вознаградит ваше терпение. В день св. Исайи царь приказал вывести огромных диких и свирепых медведей из темных клеток и укрытий, где их прятали для его развлечений и увеселений в Великой слободе (Slobida Velica). Потом привезли в специальное огражденное место около семи человек из главных мятежников, рослых и тучных монахов, каждый из которых держал крест и четки в одной руке и пику в 5 футов длины в другой, эти пики дали каждому по великой милости от государя. Вслед за тем был спущен дикий медведь, который, рыча, бросался с остервенением на стены: крики и шум людей сделали его еще более свирепым, медведь учуял монаха по его жирной одежде, он с яростью набросился на него, поймал и раздробил ему голову, разорвал тело, живот, ноги и руки, как кот мышь, растерзал в клочки его платье, пока не дошел до его мяса, крови и костей. Так зверь сожрал первого монаха, после чего стрельцы застрелили зверя. Затем другой монах и другой медведь были стравлены, и подобным образом все семеро, как и первый, были растерзаны. Спасся только один из них, более ловкий, чем другие, он воткнул свою рогатину в медведя очень удачно: один конец воткнул в землю, другой направил прямо в грудь медведя, зверь побежал прямо на нее, и она проткнула его насквозь; монах, однако, не избежал участи других, медведь сожрал его, уже раненый, и оба умерли на одном месте. Этот монах был причислен к лику святых остальной братией Троицкого монастыря. Зрелище это было не столько приятно для царя и его приближенных, сколько оно было ужасным и неприятным для черни и толпы монахов и священников, которых, как я уже говорил, собрали здесь всех вместе».
Это известие потрясает многих. Оно по-своему уникально, ведь похожих подтверждений в русской истории практически нет. Хотя считается, что было одно сообщение о казни Леонида, архиепископа Новгородского — в Псковских и Новгородских летописях. Его вроде бы затравили собаками, предварительно «в медведно ошив» (одев в медвежью шкуру, чтобы собаки почуяли охоту на зверя).
Либо событие было уникально (в эпоху Ивана Грозного — могло быть и такое). Либо… это желание автора показать «дикость нравов» московитов. Не более.
Оставим это на его совести. Ведь были и другие, более радостные напоминания, связанные с медведями. У того же Горсея. Он описал торжественную и весьма пышную коронацию царя Федора Ивановича 10 июня 1584 года. В награду кому-то тогда было передано «60 галлонов пива, 3 молодых медведя, 2000 яиц, запас лука и чеснока, 10 свежих семг, дикий кабан».
Три молодых медведя в подарок! А зачем? Для еды? Вряд ли. Так для чего же? Все для той же забавы. Для игрищ или охоты. Для поединков.
Свидетельства же о простых медвежьих боях довольно многочисленны. То были бытовавшие у русских традиционные противоборства человека и медведя. Или бились всерьез, один на один, или «с подстраховкой», когда бойцу помогала парочка друзей — «охотников с рогатинами».
Традиция была крайне устойчива. Переменить ее было трудно. Такие человеко-медвежьи схватки устраивались в деревнях и селах, в городах, особенно на ярмарках и при народных гуляниях, на Масленицу и даже на Святках. Они встречались и их наблюдали еще в начале XIX века.
Не дрался ли с медведем один на один сам Алексей Михайлович? Не была ли это потеха в виде охоты? Не попал ли он в «затруднительную ситуацию», быть может, даже на глазах у своей охраны? И чудом спасся. После этого — переменившись к такого рода развлечениям и переключившись в основном на охоту соколиную?
История со спасением царя Алексея Михайловича имела более глубокий, сакральный смысл. Попытаемся обрисовать его контуры.
Миф о медведе и победе над ним может иметь конкретное значение — как о победе над личными духовными проблемами. В этом смысле «вмешательство и помощь» Саввы — имели просто важнейшее значение.
Как говорят — не будите спящего медведя! Но если уж он разбужен, то не всегда может выручить обычная помощь.
Считается, что история с медведем произошла у стен Саввино-Сторожевского монастыря в 1651 году (или даже в 1652-м). Но мы предлагаем эту дату перенести на год 1648-й. Именно тогда происходили события, связанные с отстранением боярина Морозова от влияния на молодого царя. Это было время, когда приходил конец «медвежьим игрищам», забавам, начинался переход в серьезную, взрослую жизнь. Да, царю — только 19 лет! Но и Юрию Звенигородскому было 24, когда он получил власть в своем уделе (Савва Сторожевский выступает как попечитель о «молодых правителях»).
С этого времени царь начнет все свои государственные преобразования. «Оковы» медведя сброшены. Затем он приступает и к реконструкции Саввиной обители. Происходит новое обретение мощей старца, печатаются его жития.
Берлога была сакральным прообразом первоначальной пещеры (норы), в которой когда-то поселился старец Савва. В мифической берлоге медведя поселился человек! Произошло «очеловечивание тварного мира». Мифологический медведь-человек окончательно стал человеком. А человеком по пониманию того времени мог стать только христианин, то есть тот, кто имел Имя (имя же медведя — не произносилось). Актом спасения царя — и публичным провозглашением этого спасения — подтверждалось главное: медведь с его силой — выселен отсюда, больше он в Звенигороде и на горе Сторожи не живет!
Это была важная схватка с языческими культами, возможно, еще широко бытовавшими в это время. Не случайно чуть позднее последует целая цепочка указов царя о борьбе с язычеством.
В Древнем Риме был миф о волчице, на Руси — о медведе! Убить медведя, например, на охоте значило освободиться от родства с ним. Так отдавали языческую дань. А после «охоты» и убийства начинались широкие пиры и разгулы, которые служили компенсацией за страх и проявленный риск, отдушиной после встречи со смертью и посещения некоего иного мифологического мира. Это надо было как-то прекратить. Царь Алексей решил сделать так с помощью имени святого Саввы. Борьба с медведем становилась сродни змееборчеству. Появлялся некий вариант чуда Георгия о змие, переходящий в чудо о медведе. Но становилось ясным; главное, что без помощи ангела-хранителя никакая победа и позитивный исход невозможны.
Царь на той «охоте» просто окунулся в иное пространство, попал словно на машине времени в мир мифологии, в некоторое настоящее, перемешанное с прошлым. Ощутив дух предков и старины, он будто преодолел космические страхи. При этом едва остался жив. Настолько это духовное переживание было серьезным.
Еще Савва Освященный боролся в Палестинской пустыне со зверями. Ведь именно он, его жизнь и его идеи лежали в сути монастыря, основанного русским иноком Саввой Звенигородским. А сербский архиепископ Савва — Свети Сава — как известно по народным легендам, мог превращать людей в животных и обратно, особенно волков и медведей. Отголоски борений с языческими мифами не случайно впервые появляются тогда и в Саввино-Сторожевском монастыре. Список Кормчей сербского святого Саввы был впервые напечатан в Москве… в 1653 году! В то самое как раз время, при Алексее Михайловиче, в самый момент преодоления всех «медвежьих проблем» и грандиозного устроительства Звенигородской обители! Вот и становится яснее теперь — откуда взялся и «медведь», и история о нем;