Но этого было мало для начала нотопечатания, так как двуцветная печать в то время была еще очень трудным делом.
Московский печатный двор середины XVII века славился качеством издаваемых в нем книг. Печатники — последователи традиций Ивана Федорова, — среди которых особой известностью пользовался «друкарь» Василий Бурцов, владели в совершенстве всеми современными формами труднейшего ремесла. Уже были изданы, причем во многих вариантах оформления, основные книги, необходимые в обиходе культурной и церковной жизни Российского государства: «Азбуки», учебники, жития, псалтыри, служебники и т. д. Оставался опять-таки последний шаг — отпечатать ноты. Для того, в частности, и были созданы в XVII столетии государственные комиссии, о которых речь пойдет ниже.
Сначала — о работе А. Мезенца в Первой комиссии по исправлению крюковых нот.
Начальной попыткой в борьбе за устранение многочисленных вариаций знаменных распевов (которых было уже больше тысячи) стал Собор 1649 года, на котором царский духовник Стефан Вонифатьев выступил за единогласное пение. Надо иметь в виду, что под многогласием в то время часто подразумевалось не только партесное или трое-строчное пение (то есть пение на многие голоса), но и простое несоблюдение последовательности церковной службы, когда певчие и священник творят службу одновременно. Примером этому служит указ Алексея Михайловича от февраля 1651 года, направленный в Кострому, о запрещении одновременного пения различных по времени последования частей богослужения. Об этом указывалось еще при Иване Грозном: «Пети единогласно, и грамоты по всем городам были посланы». Но теперь проблема рассматривалась более конкретно: «Пети во святых Божиих церквах чинно и безмятежно на Москве и по всем городам единогласно… в один голос тихо и неспешно со всяким вниманием… В которое время священник говорит ектенью, а певцы в то время не поют, а в которую пору певцы поют, и в то время священнику ектенью не говорить…» После данного указа отрицание единогласия стало восприниматься как преступление! Против нарушителей писались доносы и заводились дела.
Наиболее интересным в развитии церковного пения и связанных с этим реформ представляется год 1652-й (7160-й), когда последовательно произошли важнейшие события, не случайно сконцентрированные по времени. К этим событиям можно отнести следующие.
Обретение мощей преподобного Саввы Сторожевского в январе 1652 года. Это важное событие связано с именем Александра Мезенца, так как он, по всей вероятности, в это время уже входил в число братии монастыря или даже уже стал старцем и членом Совета старейшин;
по сообщению А. В. Преображенского — некоему Федору Иванову Попову было «поручено заводить знаменное печатное дело»;
прибытие на Русь в 1652 году музыкантов и распевщиков из Малороссии (Украины), священник Иван Курбатов послан царем в Киев для «книжных покупок» и за певчими;
появилось вышеупомянутое «Сказание о различных ересях» инока Евфросина (писалось еще в 1651 году): «Много убо и безчислена опись злая в знаменных книгах. Редко такой стих обрящется, который был бы не попорчен…»;
обнародовано «Слово о единогласном пении» Шестака Мартемьянова, который летом 1652 года (до сентября) неожиданно скончался;
апрель 1652 года — скончался патриарх Иосиф;
25 июля 1652 года — патриархом становится Никон;
и хотя новая пятилинейная квадратная нотация вводилась на Руси впервые Никоном еще в бытность его архиепископом Новгородским, первые линейные рукописи появились именно в 1652 году и сохранялись затем в библиотеке основанного им позднее Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря;
началась чистка рядов среди певческого и печатного штата. Осенью 1652 года уволили о. Наседку и Силу Григорьева из Печатного двора (как сторонников боголюбцев — противников Никона) и назначили туда «подозрительного авантюриста Арсения Грека» (по мнению историков-старообрядцев);
август 1652-го — конец 1654 года. Открыта работа Первой комиссии знатоков пения по переводу знаменного пения «на речь», то есть по исправлению певческих книг и приведению текста и мелодики к сообразности, толковости и удобству исполнения. Приглашено 14 дидаскалов. По всей вероятности, одним из них и был Александр Мезенец, так как только он и упоминает о существовании этой комиссии (других источников нет), а значит, — знал о ней доподлинно, не из вторых уст. О чем и поведал в своем предисловии к «Извещению о согласнейших пометах».
Считается, что комиссия закончила работу к лету 1654 года из-за случившегося мора и войны (об этих обстоятельствах также сказано в вышеупомянутом предисловии). Но, по нашему предположению, она продолжала работу как минимум до конца 1654 года (или до начала 1655 года), хотя бы потому, что ее работа была закрыта в результате мора, а не потому, что он еще только предполагался. Ведь мор (моровое поветрие, чума) начался на Руси только в августе 1654 года, а пик его пришелся на осень. Работа до мора не могла быть закончена, так указано в предисловии.
Эпидемия захватила Москву, а также Звенигород и Саввин монастырь. Есть сведения, что в Москве погибло до 300 тысяч человек. Война с Польшей в некотором роде спасла самого царя, так как он уехал из Москвы сначала в Калязин, а затем в район военных действий под Смоленск. Ему докладывали: «Моровое поветрие умножилось… Многие лежат больные, а иные разбежались… А приказы, государь, запреты, дьяки и подьячие все померли… а мы холопы тоже ожидаем себе смертного посещения с часу на час». В одном месте упоминалось, что в Звенигороде осталось в живых около 37 жителей (похоже на сильное преувеличение).
А о Саввино-Сторожевском монастыре известен отзыв самого Алексея Михайловича (записано Павлом Алеппским), который сетовал, что там из более чем 300 монахов осталось менее 170. В результате царь построил здесь палаты для больной братии, нечто вроде монастыря в монастыре.
Где был в это время старец монастыря Александр Мезенец? Быть может, в Москве, где работала комиссия, где-то на Печатном дворе. Возможно, он находился на московском подворье Саввино-Сторожевского монастыря. Или даже в самом монастыре. Во всяком случае, старец просто чудом уцелел, и ему удалось пережить эту ужасную трагедию глобальной эпидемии.
Однако работа Первой комиссии (хотя тогда еще никто не ведал, что возможна Вторая) была прекращена. Хотя поиски в сфере реформ церковного пения продолжались. Известен факт, что в 1656 году царь отправил послов в Киев за старцем Печерской лавры Иосифом Загвойским «для начальства партесному пению». Однако Иосиф «не был сыскан» (предполагается, что монах просто скрылся, ибо не хотел отправляться в Москву). И в некотором роде революционное событие — активизация партесного многоголосия в русских церквях — в это время так и не свершилось.
Теперь о работе А. Мезенца во Второй комиссии по исправлению крюковых нот.
Большой Московский Собор 1666–1667 годов окончательно постановил: «гласовное пение пети на речь», а также, чтобы «пение бы пели в домех чинно и единогласно, якоже и в соборней церкви поется, а без священника в домех и церквах пения не лети и не начинати…». Такого рода приведение пения к единогласию показывало также и усилившуюся борьбу с возникающим движением «старообрядцев», не желающих подчиняться реформам Никона и уже тогда устраивавших службы не в церквях, а на дому.
В связи с этим появилась нужда не только в массовом порядке исправить основные певческие обиходные книги «на речь», но и с большой скоростью распространить эти нововведения по всей стране. Лучшим способом такого распространения являлась конечно же печать. Тиражирование давало возможность сразу же свести на нет многие потуги врагов Никона.
Для осуществления этих планов нужны были писцы наречного пения при Печатном дворе и умельцы печати. Царь повелел: «Павлу митрополиту Сарскому и Подонскому (Крутицкому. — К. К.), паки мастеров собрати, добре ведущих знаменное пение». В Москве удалось собрать «мастеров шесть человек» (так указано в «Извещении Мезенца»). Это были Александр Печерский — старец Чудова монастыря; Александр Мезенец — старец Саввино-Сторожевского Звенигородского монастыря; Федор Константинов — патриарший певчий дьяк; Кондратий Илларионов — дьякон из Ярославля; Григорий Нос — церковный дьячок; Фаддей Никитин — церковный дьячок из Усолья.