Расходные книги приказа Книгопечатного дела повествуют о том, как старец Саввино-Сторожевского монастыря Александр Мезенец расписывался за жалованье: «поденного корму по два алтына на день». Деньги он получал исправно до мая 1670 года.
Исходя из данных по этим книгам исследователями был сделан вывод, что Вторая комиссия проработала с января 1669 года по апрель 1670 года. Главным результатом работы «справщиков» стали подготовка и исправление Ирмология, который теперь надо было срочно распространять. С этой целью в течение года, до весны 1671-го, был изготовлен шрифт для печати «новых» знамен (ранее всеми исследователями предполагалось, что шрифт впервые был изготовлен в 1678 году, то есть на семь лет позднее). Участвовали в этом Иван Варфоломеев — «наборщик» (набирал готовый шрифт), а также Иван Андреев — «словолитец» (создавал сам шрифт).
Шестнадцатого мая 1671 года царь Алексей Михайлович указал: «Напечатать наречные Ирмосы под знаменем нового распеву, по заводу 2400 книг». Для того времени это был огромный тираж! Но… Ни одного печатного экземпляра данной книги по сию пору неизвестно. Однако готовые формы для печати хранились чуть ли не до XVIII века и, может быть, были известны композитору Бортнянскому, который, по всей вероятности, предполагал новое издание крюковых нот (ему приписывается уникальный документ — «Проект об отпечатании древнего крюкового пения»), Не эти ли печатные формы подвигли Бортнянского на подготовку гравированных плат с нотами его собственных духовных концертов, которые после его кончины хранила вдова, а затем выкупил император с целью материальной поддержки семьи? Впрочем, в итоге пропали и эти печатные платы. Время не щадило многое из того, что связано с историей русской музыки…
Именно в эти годы (конец 1660-х), параллельно с работой Второй комиссии и подготовкой нотного печатного шрифта, Александр Мезенец создает свою Азбуку — «Извещение о согласнейших пометах, во кратце изложенных со изящным намерением требующим учитися пения». Годом ее окончания можно считать 1670-й. Не случайно практически одновременно создает свой трактат «Мусикия» Иван Коренев (работа была обнародована в 1671 году). Он пишет о новых веяниях в певческом деле именно в год завершения Мезенцем Азбуки, всей работы как самого старца, так и Второй комиссии. А уже в 1679 году Николай Дилецкий переводит в Москве на русский язык «Идею грамматики мусикийской» (которая первоначально была издана по-польски в Вильне, затем — в 1677 году в Смоленске на белорусском языке). История духовного пения пошла другим путем.
Каковы же были основные итоги работы комиссий (в особенности Второй комиссии Мезенца)? В результате кропотливой работы лучших знатоков знаменного пения, а среди них — старца Александра Мезенца, были сделаны следующие важнейшие шаги в развитии церковного певческого дела:
созданы дополнительные значки для показания «степени», то есть высоты — так называемых «признаков». Знаменные рукописи и по сей день существуют одновременно и пометные, и призначные;
исправлено пение «на речь» или на «наречное», то есть соответствующее речи (без хомонии, без аненаек и хабув). Эту работу, по сути, признавал и противник в то уже время Никона — протопоп Аввакум, который в 1669 году, в период работы Второй комиссии, писал в «Послании рабом Христовым»: «А наречное пение я сам, до мору на Москве живучи, видел… Оттоле и доднесь пою единогласно и на речь, яко праведно так. По писанию, как говорю речь, так ея и пою»;
подготовлена книга Ирмологий и предполагалась ее дальнейшая печать;
разработан шрифт для печати.
В итоге была поставлена точка в многолетнем споре — о выживаемости и дальнейшем существовании знаменного распева в целом. Профессиональный вывод был однозначен: может существовать.
Однако вывод комиссии стал на первый взгляд совершенно неожиданным: «Ныне в нашем старороссийском знамени сим согласованным пометам сими известными литерами в печатном тиснении бытии невместно». Печатание крюковых нот так и не состоялось. Это говорит о еще более дальнозорком видении перспектив развития пения как самим Мезенцем, так и его сотрудниками.
Сегодня мы можем смело сказать, что и Саввино-Сторожевский монастырь в Звенигороде был одним из важнейших центров изучения крюкового пения в XVII веке. Он играл огромную роль в развитии певческого дела и в истории реформ знаменного распева. Это был «государев монастырь», здесь царь часто бывал, здесь происходили торжественные царские службы. Именно отсюда и происходил старец Александр Мезенец, а скорее всего он жил там гораздо большее время, чем ранее предполагалось.
Однако события, происходившие в монастыре, не всегда можно расценить однозначно. Известно, что еще в 1648 году патриарх Иосиф порицал монахов Саввина монастыря за то, что они «поют по скору и не единогласно». При этом, по последним сведениям, в монастыре занимались наречным пением (переводом пения «на речь»), а также использовали «признаки» еще с конца 1640-х годов, то есть за 20 лет до окончательного утверждения этих важнейших моментов Второй комиссией Мезенца.
Будучи под пристальным вниманием царского и патриаршего ока, монастырь был в некотором роде центром всех событий вокруг певческих реформ, местом, где, по всей видимости, сталкивались мнения, существовали разные направления. Небезынтересно, что один из «боголюбцев» (противников Никона) Лазарь — протопоп Романово-Борисоглебского собора — долгое время скрывался не где-нибудь на Севере, в отдалении, а у игумена Никанора в монастыре Саввы Сторожевского, то есть под самым боком у царя и патриарха. Хотя все-таки позже был найден и сослан в Сибирь, что описывает сам протопоп Аввакум.
Эта разнообразная роль монастыря показывала все противоречия времени, братия то поощрялась, то подвергалась критике. Но именно здесь вырастали известные кадры. Именно отсюда и мог появиться такой выдающийся деятель, как А. Мезенец.
Настало время поговорить о некоторых загадках биографии А. Мезенца и гипотезах по их разгадке.
Его полное имя — Александр Иванович Стремоухов (Мезенец), биография нам почти совсем неизвестна. Происхождение Мезенца можно определить по его собственноручной рукописи, подаренной им самим одному из сподвижников, с мини-автобиографией:
Разберем этот текст.
Здесь всё понятно — речь идет о работе в комиссии, где Мезенец «властен», то есть один из главных, а также упоминается, что он уже является монахом (очевидно, Саввино-Сторожевского монастыря).