– Хотел узнать, надо ли подвезти домой, – недовольно рычит в трубку.
– Конечно надо! – мгновенно реагирую. Может у нас еще не все потеряно? Мало ли, какие обстоятельства были у Халка, раз он так быстро ушел?!
– Прекрасно, через пять минут подам машину.
И гудки. Ладушки. Марафет. Нужно поправить меня, слегка помятую. Трусики снять, помаду добавить, духи обновить, шпильки из волос убрать… Таааак, вроде бы все.
В машину не сажусь – а практически вплываю. Снова на заднее сидение. Повторяю свою позу на диване. Соблазнить, я должна соблазнить Халка!
Однако… Странный взгляд в зеркало, и в меня летит косуха.
– Замерзнешь, – слишком низким голосом добавляет Рус.
Ой–ей. Меня только что раздавили, как таракана тапком. Сжимаюсь вся, и слезы сами вырываются из глаз. Едем молча, под мои всхлипы.
– Эля, я все понял. Ты боишься, да? – повернувшись вполоборота, спрашивает участливо Рус, когда мы останавливаемся у светофора.
– Ээээээ…
Боюсь? О чем он, вообще, говорит? Мне до ужаса стыдно, а еще больно – там, где прячется эго. Ну и еще, я ощущаю дичайшее неудовлетворение…
– Ты думаешь, что я тебя выдам, в компании, да? – выдыхает верзила.
Опа–па! А вот на этот счет в моем, казалось бы продуманном, мозге не сформировалось и жалкой мыслишки.
Боже! Эля! Ты что, мужик, думать одним местом?!
– Так вот, я тебе даю слово, что ни одна живая душа не узнает о том, чем ты занимаешься на работе, – окончательно добивает меня Халк.
Вообще – да, мне бы опасаться его языка. Ведь это может разрушить мою репутацию, а возможно и карьеру. Как будто финансовой дыры недостаточно. Да только слова Руса ничуть не успокаивают, а наоборот, делают больнее. Проверить бы его язык, на деле… Что–то меня опять не в ту степь заносит…
– Руслан, скажи, я тебе совсем не интересна, да? – Еще никогда прежде мой голос не звучал настолько жалко. – Ну, как женщина?
– Доброй ночи, Эльвира Алексеевна, – с нажимом отвечает Халк, перейдя на исключительно деловой тон.
Бубух. Звук лопнувшего шарика закладывает уши. То разлетается в хлам моя самооценка.
Безнадежно утраченный, вернее – так и не обретенный, мужчина сидит, глядя перед собой, собирается отъезжать. Угум, меня ж на выход попросили, а я сижу и жду манну небесную…
Неожиданно меня озаряет догадка: а что если…? Вытаскиваю из сумки кролика, и бросаю на колени Русу. Тот непонимающе смотрит на меня.
Ну точно, все сходится! Не женат. Семьи нет, домашней пищи тоже, а почему?
– Держи, мой цветной друг. Тебе нужнее, – стараюсь не фыркать. Нельзя таких людей унижать. Нельзя. Они же тоже люди, в конце концов. Собираюсь духом и продолжаю: – Даю тебе слово, что ни одна живая душа не узнает об этом. От меня – точно!
Бубух! Похоже на звук упавшей челюсти.
– Ну и заодно узнаешь хоть, как пахнет женщина, – молвлю напоследок. А теперь – самое время с гордо поднятой головой удалиться.
Бубух. А это уже я с громким звуком захлопываю свои фантазии, и вместе с ними сердце. На всякий случай.
“Кофе глоток и бегом на работу. Погружаюсь в метро, убиваю зевоту, чтоб не опоздать, чуть не вылез из кожи…”
Красиво поет Лепс, прям над ухом так. Громко. Стоп, что?! Телефон!
“... Ну, здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте…” (с.)
– Алло, – сонно отвечаю не глядя, пока Григорий не начал материться. Угораздило же поставить эту песню на входящие!
– Не понял! – рычит трубка. – Корнеева, а ты там не оху… обнаглела?!
– Домовой что ли? – необдуманно рассуждаю вслух.
– Я сейчас квартирным стану, когда двери тебе вынесу! – ор стоит такой, что я понимаю, действительно, он у меня под квартирой.
Швыряю трубку и подрываюсь с места, кутаясь в одеяло. Спотыкаясь, бегу открывать дверь, а то мало ли…
– Доброе утро, – с широченной улыбкой встречаю недовольного гостя на пороге.
– Доброе утро? Доброе утро? Эля, ты совсем того, что ли?! – вваливается весь взлохмаченный начбез. Глаза так – вообще безумные. Это не домовой, а леший какой–то!