Лучше бы ты со мной искупалась, голенькая, мммм. Ну, ладно, раз мое никто не видел, то…
– Ах, Рус! Пожалуйста! – тихо постанывает добыча в моих руках, когда я приступаю к исследовательским работам по поиску новых эрогенных точек.
Долго упрашивать меня не надо. Сейчас я не только якобы вину свою искуплю, но еще и настрою эту игрушку под себя до самого утра! Так странно. Неожиданно в голове проносится мысль, что, когда я работал – то и дело думал об Эле. Только не о сексе с ней, а о ее делах, настроении, самочувствии, жива ли она еще… Однако теперь, когда добыча в моих руках, я чувствую распирающее до боли желание бесконечно ею обладать.
Мои мысли покидают борт, когда язык начинает свой танец. Такая отзывчивая, вкусная, МОЯ! Самый лучший десерт!
Долго играться мне не дают, потому что с криком Эля взрывается в моих руках. Испокаивающе поглаживаю ножки, в ожидании, когда можно будет продолжить.
Даже не сразу обращаю внимание на странные шорохи.
– Эя, Эя! Ты китяла! Камаики няцца? – врывается в комнату маленькое и напуганное лохматое чудовище.
Вот черт! Твою же мать, Карину, чтоб ее! Хорошо, что темно, а мелкая не дотягивается до выключателя.
Быстро поднимаюсь к подушке, запахивая халат на мелкой, и прикрываю нас одеялом, особенно свой кол.
– Да, милая, – сбившимся голосом сдерживая смех, лепечет, с трудом восстанавливая дыхание Эля, и включает ночник. – Замучал меня тут… один камаик. Чудовищный, прям! А ты почему не спишь?
Нихрена себе, чудовищный кошмарик я, значит, да? Ну, я кому–то устрою порку, пусть только малая уляжется спать!
– Марина, почему не в кровати? Брысь спать! – включаю строгость, так Карина учила.
– Эх, камаики… – показательно грустно вздыхает чудовище. Я–то знаю, что это значит. Маленький манипулятор! Но не успеваю отреагировать, потому что…
– Бедненькая моя малышечка! – участливо бормочет мелкая и подскакивает, поправляя халат, а потом подхватывает белобрысую на руки. – Пойдем, какао выпьем и еще сказки почитаем? Хорошо?
– Уляяя! Као и кааськи! – победно верещит Маринка.
Э! А я? Никаких касок! У нас еще дела остались!
– Эля, – предупреждающе рычу я. – Марина умеет сама ложиться спать. Ей не нужно НИ–ЧЕ–ГО!
– Ты, – тычет в мой сторону малюсеньким пальцем и сердито хмурит брови, однако выглядит это очень забавно, я бы даже подразнил её, но не сейчас, – чурбанище бесчувственное! А мы пошли какао пить!
Не понял?!
– Эльвира, мать твою, Алексеевна! – цежу сквозь зубы, стараясь сдержаться, чтоб не напугать монстра, а то потом будет ещё хуже. – Вы ничего не забыли? У нас остались незаконченные, гкм, дела!
– Поиграйся в кулачки, – хмыкает мелкая зараза и показывает язык.
Кулачки, значит? Ну, я тебе еще устрою!
– Уляяя! Игляять! – чуть не выпрыгивает из захвата Марина. – А как игьять в куатьки? – с любопытством спрашивает нахалка, и мы с Элей одновременно переглядываемся.
По ходу, конкретный попадос… Лишь бы у родителей потом не спросила. А то, чувствую, что ещё одни посиделки будут для меня последними.
Глава 8
Эля
Странные выходные до сих являются одним из самых ярких воспоминаний, несмотря на то, что прошел почти месяц.
И все же, дети - это не мое. Нет, Маринка прекрасный ребенок, но я не создана для семьи. Возможно, слишком молода еще, но…
Мой Рус трижды пропадал на несколько дней и просил не брать в голову: мол, это лишь его семейные проблемы… Это даже обидно, ведь все время вне работы мы проводим вместе. Чаще - в моей квартире, разумеется. Хотя и несколько ярких свиданий Халк мне, все же, организовывал. Например, мы катались на воздушном шаре! Мамочки! Было так страшно, но с Русом я готова к чему угодно. А еще, оказывается, он любит мотоциклы. Байкерский слет я представляла себе несколько иначе. Вонючие и наглые, бородатые и с кривыми ногами, жадные и… В общем, нет никакой романтики в байкерах. Совсем.
Ну а потом… Пришла пора спускаться с небес на землю. На днях аудиторы должны, в конце концов, предоставить отчет. Повезло, что о Хишанове пока что больше ничего не слышно. Тьфу. Тьфу. Тьфу. Пусть этот черт и дальше продолжает в своем царстве восседать.
- Эля, - возникает Домовой в дверях.