Издалека доносились приглушенные звуки музыки. Очевидно, никто не торопился искать меня по всему саду с факелами и собаками. Ну и хорошо.
Ветер тихонечко шелестел в густой яблоневой кроне над моей головой, приятно убаюкивая. Так что, обняв колени, я уронила на них свою усталую голову, и сладко задремала.
А приснился мне, к моему ужасу, всё тот же старший наследник правящего клана. Он злобно сверкал глазами, и тряс передо мной испачканным мундиром, сердито приговаривая сквозь крепко стиснутые зубы: «Окажите честь…»
Когда я очнулась от странного сна, меня ждал неожиданный сюрприз: рядом на скамейке приютился небольшой круглый поднос, доверху заваленный ароматными вкусностями. Здесь было несколько разноцветных зефирин, пара шоколадных зверушек, засахаренные фрукты, мармелад в форме сердечек, и конечно же, вафельные трубочки с ванильным кремом. Хм…
Примерно через полчаса я незаметно выбралась из сада, и обходными путями вернулась в гостевое крыло. Благо, поспала я достаточно, чтобы успешно пропустить весь остаток мероприятия. Гости давно разбрелись по своим покоям и теперь мирно готовились ко сну.
И хорошо, что дверь в нашу с сестрой комнату оказалась не заперта. Мне вовсе не улыбалось скрестись в неё до самого утра под знакомый язвительный хохот с той стороны.
Скинув перчатки и ридикюль на столик в прихожей, я прошествовала в спальню. Вирель сидела перед зеркалом, расчесывая свои длинные рыжеватые кудри, и я тут же поймала в отражении её насмешливый взгляд.
– Нагулялась?
Да уж, теперь мы обе знали, чья очередь быть главным объектом насмешек… Но сдаваться просто так я не собиралась.
– Ага, а ты сего не спишь? Ждешь колыбельную от нянюшки?
Та оскалилась:
– Ох и взбучка тебя ждет поутру…
И в подтверждение её слов на моем правом плече зачесалась клановая метка.
Я невозмутимо развязала пояс, расстегнула боковой ряд мелких пуговичек, и шагнула из своих юбок, оставшись в лёгком нижнем платье на тонких кружевных лямках.
Метка – маленький, ярко-синий знак молнии, слегка пульсировала и светилась голубым, предвещая грядущие неприятности. Ну что ж, раз нельзя было их предотвратить, то стоило ли переживать? Так что, философски пожав плечами, я отправилась в ванную, на ходу сдирая с волос тугую жемчужную сетку. Сестра лишь фыркнула вслед.
Оказавшись в одиночестве, я остервенело почесала несчастную метку. Подобные клейма были у всех, кто имел принадлежность к какому-либо клану. На третий день после рождения счастливые родители приглашали шамана, и тот ставил новорожденному этот магический нестираемый знак принадлежности. Причём все мужчины гордо носили их на груди, а женщинам украшали правое плечо, тогда как левое предназначалось для клановой метки будущего мужа. Замужние, по традиции, имели две до конца жизни, ведь разводов в Подлунных землях не бывало.
Наскоро ополоснувшись в лохани с остывшей водой, я заплела косу и вернулась в комнату. Сестра уже спала, или же делала вид. А я выспалась в саду, и оттого в кровать не хотелось совершенно. В голову лезли неприятные мысли, а метка продолжала зловеще чесаться. Поэтому я подошла к окну, и со вздохом оперлась локтями на широкий подоконник, невидяще уставившись в спящий сад. Там далеко, за ажурным забором виднелся густой древний лес, о котором ходило множество странных легенд… Уловив краем глаза какое-то движение, я невольно встрепенулась и сфокусировала взгляд.
Не так далеко в поле, как раз между замковым садом и лесом, двигалась цепочка зверей. Они светились в полумраке восемью яркими белыми пятнами, словно звезды. Большие, мохнатые и опасные. Я слегка поежилась, радуясь, что успела покинуть сад. Таким перемахнуть через забор раз плюнуть. А перекусить нашпигованной сладостями девушкой – милое дело!
Животные постепенно скрывались между деревьев, и лишь последний, перед тем как исчезнуть следом, обернулся через плечо. И я застыла возле окна, боясь пошевелиться. Это казалось совершенно невозможным, но у меня отчего-то возникло стойкое ощущение, что зверь меня заметил…
2
Всю ночь я беспокойно ворочалась с боку на бок, и заснула лишь под утро. Проспав каких-то пару часов, к моменту пробуждения я чувствовала себя как сонная, частично контуженая муха. И даже сестра, приняв мою помятость от недосыпа за стресс от переживаний, не стала добивать лежачего, и сдержала свои язвительные ремарки.