— Ваш трофей.
Внутри меня разрасталась буря, постепенно набирая силу, но я только поджала губы и протянула руку. Сама бумаги не просмотрела, сама в дурах и осталась.
В ладонь вложили уже знакомую медаль — ту самую, что вызволила нас через ворота. Выглядело это как очередной способ саморекламы, эдакая памятная вещица, хотя эту организацию я бы уже при желании не забыла.
— Вам бы локации проработать, — не придумав ничего получше, выплюнула я. — Косяк на косяке. Нелогичность, неорганизованность, ничего не понятно. Сюжет бы хоть какой сделали. Столько претенциозности, а делом ее никак не оправдали.
Джонатан уже не обращал на меня внимания. Его гораздо больше интересовал экран браслета, но он не разворачивал полное виденье в голограммах, а только разглядывал что-то и шевелил губами.
— Ваше мнение очень важно для нас. Я передам его вышестоящим органам. Спасибо.
Если бы не откровенно человеческая оболочка и эмоции, можно было бы решить, что он робот. Использование машин, конечно, было запрещено почти во всех отраслях профессиональной деятельности: «человеческий фактор» был словосочетанием многогранным, и его отсутствие у большинства рабочих необратимо повлекло бы за собой полный крах в деле. Но иногда, еще в университете, мы любили помечтать о том, как было бы здорово, если бы киборгов усовершенствовали для выполнения многих работ. Например, хирурга: никаких изнеможений после операций длиной в двенадцать часов, механическая точность… И только то, что мы гуманитарии с факультета иностранных языков, позволяло нам так легко чесать языками: те же ребята с направления хай-тек, услышь они нас, высмеяли бы перед всеми за такую наивность.
Я толкнула дверь, поддавшуюся неожиданно легко, так что я чуть не вылетела вперед. Вдоль белого коридора тянулись идентичные двери, упичканные вплотную друг к другу, словно горох в стручке. Они уходили далеко-далеко вперед, создавая иллюзию, что где-то там установлено зеркало, приумножающее их количество. Одно эхо вторило моим шагам: когда я приложила ухо к ближайшей двери, услышала только еле уловимый гул, словно от работающего холодильника. Небольшой холл, в который я поднялась по прозрачной лестнице из закаленного стекла, встретил меня кремовыми шершавыми стенами и синими креслами для ожидания. Что-то болтал голографический телевизор разрешением не больше 10к, и краем уха я уловила голос знакомого робо-ведущего прогноза погоды, любимчика публики за свою харизму, за которой и люди-то не все угнаться могли.
— В какой же дыре я нахожусь, — ужаснулась я. — И как я сразу не заподозрила неладное? Теперь буду пять раз думать, прежде чем поддаваться уловке маркетологов, какой бы соблазнительной она ни казалась.
Интересно, кто вышел передо мной, и могу ли я с ним обсудить, что он об этом всем думает. По-моему, форменное издевательство, а не игра! Я нашарила в пространстве стену и поспешно оперлась на нее, почувствовав, как мои ноги слабеют, а в голове лавой растекается пульсирующая боль. Либо это я страдаю от побочных эффектов, либо просто вся затея изначально была не для меня. Может, какие-то отбитые или кайфующие по адреналину и оценили бы такое приключение, а мне хочется только забиться домой, скинуть сумку на ближайший комод и в срочном порядке позвать подругу домой, чтобы рассказать ей это сумасшествие. Уже вижу, как в красках описываю произошедшее Коралине с восклицанием «да они даже не сказали, чего ждать! запихнули в шлем и отправили покорять иные миры и параллельно скатываться с катушек», а та кивает и сразу уходит к моему мини бару, понимающе побрякивая бутылками вина.
Воспоминания возвращались постепенно. Неприятное чувство: в моей голове изрядно порылись, извлекли какие-то события, а теперь совали их обратно как попало, словно в неудачной игре в Тетрис. Может, вместо алкоголя придется закинуть в себя несколько таблеток обезболивающего.
Короткий взгляд на экран мобильника. Разгар жаркого летнего дня, только-только перевалило за три часа. Я оглядела себя с ног до головы, мысленно пообещала сюда не возвращаться и то же наказать знакомым, вышла наружу.
У соседнего магазинчика на длинной торговой улице стояла девушка с развевающимися темно-каштановыми, почти черными, волосами. Она опиралась о стеклянную стену, подняв лицо к солнцу, будто загорая, и совсем не обращала внимание на суету внутри шопа с непритязательным названием: в нем продавались образцы роботов для домашнего использования, вроде помощников Д-27 и только вошедших в продажу прототипов — киборгов, приближенных к человеческому виду. Внутри ходили родители, держа непоседливых детей за ручку, чтобы те не сломали какого-нибудь незадачливого робота или собственную шею, носясь по магазину; там же была и кучка парней-подростков, которые из новой техники могли позволить себе разве что мизинец одного из таких изобретений; они тыкали пальцами на похожих на людей киборгов, отпускали какие-то сальные шуточки и комментарии.