Эдельвейс перевел взгляд на Хеку, который, заметив его немой вопрос, коротко кивнул и заговорил:
— Мы хотим доступ в Нокс. Количество жрецов, покинувших храмы, велико, и это вызывает беспокойство. Также есть предложение о торговом соглашении, но мы не может его заключать, пока не убедимся в безопасности остальных.
— Жрецы уже основали собственный Храм Огня и Храм Земли. Если верховные жрецы желают их посетить, я не буду препятствовать.— спокойно ответил Эдельвейс.
— Только верховные? — уточнила Маа, слегка приподняв бровь.
Эдельвейс выдержал паузу, прежде чем продолжить:
— Мы сделали несколько исключений. В их число входите вы и Сену из Храма Земли. Это было предложено по настоянию самих жрецов.
С этими словами он передал свиток Хеку, который внимательно изучил его содержимое, прежде чем продолжить обсуждение.
Эдельвейс перевёл взгляд на герцога Лиатриса, чьи плечи дрожали от очередного приступа кашля. На мраморный пол упали алые капли.
— Зараза, — прошипел Лиатрис, вытирая рот белоснежным платком.
— Всё настолько плохо? — спокойно поинтересовался Эдельвейс.
— Ты внезапно ослеп? — прорычал герцог, сжав кулаки.
Эдельвейс остался невозмутим, его глаза безэмоционально изучали собеседника.
— Твои похороны могут подождать, если позволишь мне помочь — ответил он холодно.
— Не обнадёживай меня, от этого нет лекарства,— герцог отмахнулся, скривив губы в едкой усмешке.
— Ещё один упрямый дурак, — не выдержала Маа, её голос прозвучал как удар грома. — Лекарство сидит прямо перед тобой!
Герцог нахмурился и перевёл взгляд на меня. Я лишь слегка кивнула, подтверждая её слова.
— И что взамен? Я не настолько наивен, чтобы рассчитывать на твою бескорыстность, — его взгляд метнулся к Эдельвейсу, полный подозрений.
— Признай своего незаконнорожденного сына. Этого будет достаточно для оплаты твоей жизни. — ответил Эдельвейс, бросив свиток перед герцогом.
Лиатрис поднял свиток, пробежав глазами по строчкам. Он фыркнул, выдав едва слышный смешок.
— Этот мальчишка? Как я могу быть уверен, что он мой сын, если я его никогда не видел?
Эдельвейс молча выдержал паузу, затем, не оборачиваясь, произнёс:
— Ликаний, выйди.
Из теней, вышел второй, убирая темноту вокруг него. Когда тьма отступила, она обнажила лицо, на котором явно читались знакомые черты. Герцог замер, его губы плотно сжались, и слова застряли в горле.
— Так кто из нас слеп, Лиатрис? — тихо, но с нажимом спросил Эдельвейс. — Неужели ты не видишь того, что вижу я? Черты своей крови, черты моей сестры. Или ты предпочёл бы их отрицать, даже глядя прямо в глаза?
Лиатрис взял протянутое Эдельвейсом перо и макнув в чернила, подписал бумаги. Ликаний поклонился и ушел обратно в тени.
Я протянула герцогу зелье жизни — плод трех месяцев кропотливой работы. Этот единственный экземпляр вобрал в себя все мои знания о травах и алхимии. Я вложила в него всё, чтобы создать лучшее из возможного. Склянка с густой ярко-красной жидкостью, переливающейся металлическими отблесками, стояла на столе, ожидая своего предназначения.
— Что это? — скептически спросил Хеку, бросив взгляд на необычное зелье.
— Лучшее что я создала, на данный момент, — спокойно ответила я, не отводя взгляда от герцога.
Эдельвейс молча забрал бумаги, предоставив герцогу свободу выбора. Тот на мгновение колебался, взяв склянку в руки, словно оценивал её вес, а затем перевёл взгляд на Маа. Она едва заметно кивнула, и только тогда герцог, скривившись, выпил зелье.
Эффект был немедленным. Его тело начало испускать мягкое белое свечение, которое окутало его, как туман. Свечение постепенно утихло, а затем исчезло вовсе, оставив обновлённого герцога. Его лицо разгладилось, годы словно соскользнули с него, оставив лёгкий налёт молодости. Герцог сделал глубокий вдох полной грудью, словно впервые за долгие годы ощутив свободу дыхания.
— На вкус как перец, — пробормотал он, но его голос звучал непривычно.
Он замер, осознавая, что даже тембр стал моложе.
— Лечение не обязано быть приятным, — с довольной улыбкой ответила я, наблюдая за результатом.
Хеку выдохнул от удивления, а герцог, потрясённый изменениями, молчал, не понимая что с ним произошло.
— А есть ещё? — с любопытством спросил Хеку, не сводя глаз с опустевшей склянки.
Я мягко покачала головой.
— Прошу прощения. Это был единственный экземпляр на данный момент.
Хеку собирался задать ещё несколько вопросов, но не успел: терпение Колеуса иссякло. Его взгляд вспыхнул раздражением, и он решительно перебил жреца.