— Оставайся, — безапелляционно заявил Эрик, не прекращая незатейливые движения, которые предательски отдавались у Кристины внизу живота сладкой судорогой. — Что тебе там делать? И я с тобой ещё не закончил! — Подавшись вперёд, он прихватил тугой сосок зубами и стал покрывать грубоватыми поцелуями нежную кожу груди. — Я тебя не отпускаю!
Кристина охнула и притянула Эрика к себе, позволяя ему делать с собой всё, что он пожелает, тем более, что он делал это так, как ей дико нравилось. Может быть, это и есть любовь — когда плевать на все, а тело реагирует даже на вполне невинные вещи? Невольно, уже в который раз, Кристина сравнивала обоих парней и понимала: с Кириллом ей и вполовину так хорошо никогда не было. Если поначалу Кир и старался сделать их с Крис секс если не страстным, то хотя бы нежным, то последнее время совершенно не заботился о том, чтобы сделать ей приятно, всегда куда-то спешил и подгонял. Эрик же, несмотря на всю свою отстранённость, казалось, был целиком и полностью сосредоточен на том, чтобы Кристина получала максимум удовольствия. И это подкупало.
Ощущая сильные, неумолимо ускоряющиеся толчки, доводящие её до пика снова и снова, Кристина чувствовала такое счастье — безудержное, непреодолимое, что решила отбросить все сомнения и просто наслаждаться. Эриком, сексом, жизнью, мгновением. А там будь что будет…
Мечта
Семь лет спустя
— Ты о чем-нибудь жалеешь? — спросила у неё Марина, рассматривая невообразимо тонкую работу на своих ногтях. Было заметно, что она нисколько не жалела о потраченном времени и деньгах: маникюр выглядел великолепно.
— Ты хочешь спросить, жалею ли я, что за полгода восхитительной ебли разрушила свою жизнь? Поглупее чего-нибудь спроси! — Хоть Кристина и делала своей бывшей однокласснице маникюр в салоне и понимала, что Маринка выложила крупную сумму за это, являясь клиенткой по сути, она всё равно говорила с ней, будто находилась на собственной кухне. С Мариной Кристина могла себе такое позволить: они знали друг друга с детства, хоть и не виделись последнее время совсем.
— А чего ты за Эрика не вышла? — округлила глаза Марина. — Я так и не поняла тогда. Вы все так резко пропали с горизонта, а потом я прихожу делать ногти, и бах! Ты тут…
— После всего… Мне родители выбили обмен, я ездила за границу стажироваться по профессии — ты же знаешь, я училась на художника. Но, видимо, ногти — это всё, что у меня действительно хорошо получается. А Эрик… — Кристина хмыкнула, продолжая дезинфицировать инструмент и укладывать его в коробки. — А где он, тот Эрик? Пропал так же, как и появился, ещё до того, как вернулся Кирилл. Я-то думала пронесёт: раз Эрик исчез, то и Кирилл ничего не узнает. Не пронесло…
— А как он узнал?
— Сказал, что Эрик ему сообщил. Я как увидела его, сразу по лицу поняла: знает.
— Орал?
— А ты как думаешь? Сначала молча глазами сверлил, наверное, ждал чего-то от меня. — Кристина закусила губу и скривилась. Вспоминать о том, как она тогда поступила, ей всегда было неприятно, а Маринка бередила старые раны. — А я просто молчала. Он спросил — а я ничего не отрицала, хоть и ругала себя потом последними словами. Надо было отпираться до последнего.
— Про вас с Эриком все знали, Крис, — покачала головой Марина. — Да вы и не скрывались особо. Не Эрик, так полно было доброхотов, кто б ляпнул.
— Да-а, — протянула Кристина, — я хоть и дура была, да все ж понимала — глупо отпираться. Я, вообще-то, думала, что мы с Эриком… — Голос дрогнул, и Кристина отвернулась под предлогом того, что ей надо вымыть руки.
— Ты любила его? — спросила Марина, и вопрос этот можно было отнести к любому из парней.
— Кого? Эрика? — Крис повернулась к Марине, горько усмехаясь. Марина сочувственно кивнула. — Я не знаю. Эрик — он был странный, не похожий на обычного парня. Говорил мало, что у него в голове — не поймешь. Он мне никогда ничего не предлагал, не признавался, что любит, и никак не ухаживал, просто приходил и трахал. А я как наркоманка была, не могла себе в нем отказать. Если это любовь, то да, любила.
— То есть ты до сих пор не можешь его забыть?
— Не могу. — Кристина покачала головой и глубоко вздохнула. — Что сейчас к нему чувствую — не знаю. С одной стороны, он мне жизнь сломал, с другой… Ничего лучше со мной никогда больше не происходило.