Мэри, например, не заметила, когда Тема стал ей таким близким. Когда она научилась так легко смотреть ему в глаза — темные, зрачок почти неразличим, — а его объятия стали такими знакомыми. Знакомыми, но не привычными, нет; сколько раз бы он не обвивал руками ее талию и не прижимал к себе, каждый — в груди что-то разрывалось феейверком, и дышать становилось труднее. Когда они перешагнули ту черту, которая еще позволяла уверенно называть их друзьями? И, что больше всего удивляло Тему, почему в этот раз переступать ее назад не хотелось?
Раньше Мэри казалось, что она прекрасно переживет, если Тема будет далеко, если они будут видиться раз в год или того больше — в несколько лет, если у него будет девушка, которую он совершенно и несомненно будет любить. Переживет, если они вообще не будут общаться. Главное — знать, что он в порядке. Если вы просыпаетесь, смеетесь, плачете, бегаете, вдыхаете, злитесь, чувствуете, кричите и засыпаете под одним и тем же небом, так ли далеко вы друг от друга? Сейчас, сидя в своей комнате — в городе — и перебирая в голове минувшие дни, Мэри осознала, что ей этого, на самом деле, было бы недостаточно. И того, что есть сейчас — тоже. Теперь, когда она стала вспоминать его профиль, едва в воздухе зашевелится запах сигарет — от него всегда пахло сигаретами и цикорием, — хотелось большего. Чего именно, Мэри сама толком не могла объяснить, но оставаться в стороне с этих пор не собиралась, а вынужденное возвращение домой из-за разболевшегося зуба усиливало ее решительность.
Господи, почему стало так легко дышать? Мэри светилась как лампочка в триста ватт, а Аня постоянно спрашивала, почему та так глупо улыбается. Как будто Мэри знала. Она целыми днями рисовала — хотя и совсем не умела этого делать, — лишь бы чем-нибудь занять руки. На большем сосредоточиться практически не получалось, хотя периодически приходилось — иногда мама просила помочь ей с заполнением каких-то бесконечных документов. Когда все нервы наконец были удалены и пломбы поставлены, отец отвез Мэри назад.
Вечером все оказались заняты и начали выбираться на улицу часам к одиннадцати, тогда как Мэри в девять уже готова была бежать куда угодно. Поэтому она позвонила Теме. Пока они шарились по темным улочкам, разглядеть которые едва было можно в свете, падающем из затянутых шторами окон, ей перезвонили несколько раз, но разговоры заканчивались не успев начаться. Стало проще находиться рядом, вдвоем, не боясь никого обделить вниманием, – никто не хотел им мешать.
Так что весь остаток августа Тема держал Мэри за руку. Когда пора было домой, он провожал ее один. Встречаются они или нет, волновало только Асю и еще, может быть, Макса, который наедине донимал Тему сознаться ему, что они с Мэри вместе. Только сознаваться было не в чем. Они просто гуляли и просто ужасающе нуждались друг в друге.
Никто раньше не обнимал ее так крепко. Мэри чуть не плакала, когда примчалась мама, чтобы забрать ее домой. Конечно, через неделю-полторы Тема тоже приедет учиться, но она боялась, что то волшебство, которое окутывало их здесь — в деревне, — не выдержит городской суеты и серости. В последний вечер ее провожали полным составом.
Они прощались минут сорок. Назавтра уезжали все не местные, лето заканчивалось, надо было готовиться к новому учебному году и решать все незавершенные дела. А расставаться так не хотелось. Столько слов было недосказанно, столько историй не свершилось. Каждый день был каким-то праздником, а праздники всегда быстро заканчиваются, оставляя после себя опустошение и тоску.
Сейчас, за последние минуты, они пытались нагнать все ушедшее время и договорить о том, о чем не успели. Эта магия, кружившаяся между ними, связанными самыми прочными узами дружбы, перенесшей много километров расстояния и перебравшейся через гору неудач и проблем, без которых никогда не обходится, слышалась влагой и скошеной травой, дорожной пылью и холодами подступающей осени. Звездная россыпь — такая серебристая, какая бывает только в августе, — колюче расстилалась над их головами. Макс обнимал привычно долго и мягко, Ася — налетая ураганом и заставляя с трудом держаться на ногах. Тема — невероятно крепко.