Мэри, в отличие от Темы, спала сладко до позднего утра. Свет, падая на постель, надламывался в складках одеяла и простыни. Потянувшись и поочереди открыв глаза, она зажмурилась. Так не хотелось подниматься. Может, так и провалялась бы еще с час, если бы в комнату не залетела Аня и не запрыгнула бы на постель.
— Вставай! Уже полдвенадцатого.
Она начала стягивать одеяло, но Мэри лишь вцепилась в него крепче и отвернулась.
— Раз в неделю могу себе позволить проспать хоть целый день, — пробубнила она в подушку.
— В другой раз. Не надейся, что я дам тебе поспать, после того, как ты лишила меня дедушкиных блинчиков.
Одеяло вмиг слетело, но скинула его сама Мэри.
— Блинчиков не будет? — она с ужасом посмотрела на Аню.
— Не-а, — девушка пожала плечами. — Что ты так смотришь? Это ты вчера выпила все молоко, а не я.
— Да я ж совсем чуть-чуть…
— Знаю я твое чуть-чуть. Всегда чуть-чуть, а мне потом кофе не с чем пить.
— Кофе, — Мэри скривилась.
— Кофе! Вкусный, ароматный, потрясающий кофе, — Аня поднялась и оправила задравшуюся футболку. — Вставай, хватит рожи корчить.
— А смысл? — Мэри откинулась на спину и сложила руки на груди. — Без блинчиков смысла нет.
— А если я скажу, что сходила за молоком, пока ты тут храпела?
— Я не хр… — она хотела поспорить, но резко передумала. — Правда сходила?
Буквально через пару минут они уже сидели за столом. Пока дед пек первые блины, а Аня открывала сгущенку, Мэри нарезала банан.
— Нарежь мне тоже, — попросила Аня. — Я за молоком тебе сходила.
— Ну не только мне, — проворчала Мэри, но просьбу выполнила.
Хлопнула входная дверь, и на кухню вошел папа. Его зеленые глаза стали в плохо освещенной кухне чуть ли не такими же черными, как волосы. Бросив взгляд на стол, он демонстративно вздохнул.
— Опять извращаетесь? Как вы это едите вообще?
— Пища богов, пап. Это очень вкусно! — воскликнула Аня, макая блин в сгущенку.
— Ага, так я тебе и поверил.
Он поднял Кота, который, свернувшись, лежал на стуле, сел сам и положил его себе на колени. Тот даже ухом не повел, но вскоре начал довольно громко урчать.
— Мэри, ты бы свою изобретательность с блюд направила на учебу. Без троек год закончишь?
— Приложу все усилия.
— Не разговаривай с набитым ртом, — упрекнул дедушка, наливая смесь на сковороду.
— Я вот не понимаю, как так получается, — не преминула вставить свои пять копеек Аня. — Ты же умная. Если бы ты делала домашку хотя бы пару раз в неделю, была бы с красным аттестатом.
— Нужен он мне, — отмахнулась Мэри. — Мне есть, чем заняться вместо той фигни, что нам задают.
— Если б это не было важно — вам бы не задавали, — папа строго (ну, наверное, ему так казалось) посмотрел на нее, продолжая чесать Кота между ушами.
— Ну конечно, ты сам в это веришь? И вообще, чего вы пристали ко мне с этой учебой? У меня еще ниразу за год троек не выходило. Этот раз не станет исключением.
— Я верю, что ты способна на большее, вот и все.
После простора деревенских улиц, город казался клеткой. Душной. Хмурой. Утомительной. Невыносимой. Мэри металась в ней, задыхаясь от необходимости проводить большую часть суток в школе и в квартире. Времени гулять практически не было, да и с кем гулять — тоже. Мама разрешила на праздники съездить в деревню в награду за подтянутые оценки, но казалось, что до этих выходных еще месяцы. Аня, уставшая от монотонной работы, тоже была не прочь на пару дней сбежать куда-нибудь, где нет бесконечных рядов цифр и калькуляторов.
И выходные реально стали отдушиной. Дни пролетели стремительно, в воспоминаниях слившись в один — очень насыщенный и прекрасно-дружелюбный. Единственное, что немного портило это картину — злость, с которой поначалу Тема реагировал на все действия Мэри, но к концу второго дня он будто просто перестал обращать на нее внимание, и больше никак не привлекал внимание к себе. Мэри решила забить. Он же ее вообще никак не волнует, тем более, они практически не общаются. Чего париться?