13. И вот царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта, приветствовав Блаженного, поднял сложенные ладони перед толпой монахов, сел в стороне. И сев в стороне, царь Магадхи Аджатасатту Ведехипутта так сказал Блаженному: “Господин, я хотел бы спросить Блаженного об одной вещи, если Блаженный даст мне позволение предложить вопрос”.
“Спрашивай, великий царь, о чем желаешь”.
14. “Существуют ведь, господин, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода — и они живут в этом зримом мире зримым плодом своего ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли господин, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?”
15. “Вспоминаешь ли ты перед нами, великий царь, что задавал этот вопрос другим отшельникам и брахманам?”
“Я вспоминаю, господин, что задавал этот вопрос другим отшельникам и брахманам”.
“Так скажи, что они ответили тебе, великий царь, если тебе не трудно”.
“Мне не трудно, господин, там, где сидит Блаженный или подобные Блаженному”.
“Говори же, великий царь”.
16. “Однажды, господин, я приблизился к Пуране Кассапе. Приблизившись, я обменялся с Пураной Кассапой дружескими дружелюбными словами и почтительным приветствием и сел в стороне. И сев в стороне, я, господин, так сказал Пуране Кассапе: “Существуют ведь, досточтимый Кассапа, занятые в различных отраслях ремесел, а именно: сведущие в уходе за слонами, сведущие в коневодстве, колесничие, лучники, знаменосцы, распорядители в войске, распределяющие провиант, благородные воины, искушенные в набегах, не уступающие большому слону, герои, воители в кожаном панцире, дети рабов, повара, брадобреи, банщики, изготовители сладостей, плетельщики венков, красильщики, ткачи, плетельщики корзин, гончары, вычисляющие, считающие по пальцам, а также и занятые в других различных отраслях ремесел подобного рода — и они живут в этом зримом мире зримым плодом (своего) ремесла, им они радуют и удовлетворяют самих себя, радуют и удовлетворяют мать и отца, радуют и удовлетворяют ребенка и жену, радуют и удовлетворяют друга и товарища, доставляют отшельникам и брахманам благодатные подношения, связанные с небом, несущие счастье, ведущие на небеса. Можно ли, досточтимый Кассапа, указать таким же образом зримый плод отшельничества в этом зримом мире?”
17. Когда так было сказано, господин, Пурана Кассапа так сказал мне: “Великий царь, когда человек действует или побуждает действовать, калечит или побуждает калечить, мучает или побуждает мучить, несет горе или побуждает нести горе, изнуряет или побуждает изнурять, приводит в трепет или побуждает приводить в трепет, уничтожает живое или берет то, что не дано ему, врывается в дом, уносит награбленное, совершает воровство, стоит в засаде у дороги, идет к чужой жене, говорит ложь — делая так, он не делает греха! И пусть диском с краями острыми, как бритва, он сделает живых существ на этой земле одним месивом из мяса, одной грудой мяса — нет от этого греха, нет причастности к греху. И пусть он пойдет по южному берегу Ганга, убивая или побуждая убивать, калеча или побуждая калечить, мучая или побуждая мучить, — нет от этого греха, нет причастности к греху. И пусть он пойдет по северному берегу Ганга, подавая или побуждая подавать, совершая жертвоприношения, — нет от этого заслуги, нет причастности к заслуге. От подаяния, самообуздания, воздержанности, правдивости нет заслуги, нет причастности к заслуге”.
18. Так, господин, Пурана Кассапа, будучи спрошенным о зримом плоде отшельничества ответил мне, что действие незначимо. Подобно тому, господин, как спрошенный о манго, стал бы отвечать о хлебном дереве, или спрошенный о хлебном дереве, стал бы отвечать о манго, так же точно, господин, и Пурана Кассапа, будучи спрошен о зримом плоде отшельничества, ответил, что действие незначимо. Тогда, господин, я сказал себе так: “Как может подобный мне даже подумать о том, чтобы осудить отшельника или брахмана, живущего в царстве?” И вот, господин, я не высказал Пуране Кассапе ни одобрения, ни порицания; ни одобряя, ни порицая, я, будучи недовольным, не произнес недовольных слов и пожалел об этой речи, не возмущаясь, поднялся с сиденья и удалился.