Еще другое простое соображение. Если бы обряд отпущения грехов достигал бы своей цели, то есть совершенно освобождал бы раскаявшегося от последствий совершенного им злодеяния, то жизнь такого раскаявшегося после получения отпущения грехов должна была бы протекать в условиях безоблачного счастья безо всяких ударов судьбы, ибо Провидению незачем больше наказывать грешника – грех снят! А между тем мы видим, что в жизни это не оправдывается – получившие отпущение грехов подвергаются самым различным несчастьям и ударам судьбы, наравне с неполучившими такового.
...Точно царевич в народных сказках должен подвижник подвергаться неисчислимым опасностям, чтобы в конце концов восторжествовать и обрести свое царство. Путь его по краю всех бездн; и в каждую он должен заглядывать; и лавина его подхватывает и мчит в пропасть, ибо расширение сознания требует напряжения всех сил, и лишь на двуродном пламени радости и горя растет сознание...
Драматично, что теософы подвергаются нападениям не только со стороны своих естественных противников – служителей зла, но и со стороны тех, от кого они вправе были бы ожидать поддержки и понимания – от служителей церкви.
Казалось бы – незачем им ополчаться на людей, прилагающих все усилия, чтобы проводить в жизнь учения Христа (которые, впрочем, в основном не отличаются от других великих религий); незачем усматривать рога Дьявола в поведении людей, являющих высокий пример нравственности, то есть осуществивших на деле конечную цель существования самой церкви цель, для достижения которой Церковь является лишь средством. Но вот, именно последнее, то есть осуществление цели без участия церкви, и не по ее рецептам, приводит служителей Церкви в негодование. Они возмущены, когда не видят теософа смиренно являющимся за очередным отпущением грехов, ибо последний познал великий космический Закон причин и следствий – закон Кармы.
Подвижник нужен, даже более – крайне необходим для жизни, «как маяк света в опасном проливе». Он – двигатель истинной культуры, живой, зовущий пример, воочию убеждающий, что пороки победимы; что праведная жизнь не есть удел каких-то небожителей, а вполне осуществима здесь, в окружающих нас обстоятельствах: что подвиг очищения, другими словами – самоусовершенствования влечет за собой раскрытие в подвижнике новых сил...
И, наконец, подвижник больше всего нужен ради его огромного оздоравляющего воздействия на все окружающее, – воздействия, иногда распространяющегося на целую страну, как это было в случае Преподобного Сергия Радонежского, воодушевившего русский народ и поднявшего его на борьбу и победу над татарами.
Недаром обитатели Индии по сей день радуются, если поблизости их селений избрал себе приют настоящий подвижник. «Его присутствие сохранит наши поля от неурожая и нас самих от эпидемий» – говорят они.
«...Так в Индии очень сильно поверие, что селение, вблизи которого поселился садху, будет ограждено от эпидемий, землетрясений, наводнений и прочих бедствий.
Так оно, на самом деле, и есть. Если такой садху действительно святой жизни отшельник, он своей аурой подымает окружающие вибрации и приводит их в гармоническое состояние, не допускающее вторжения хаоса...» (Письма Е. И. Рерих, 25.06.36 г.)
«Без праведника несть граду стояния» – гласит древнее изречение на Руси, тем самым признавая благость, незримо исходящую от подвижников. И в годы смятения, ломки и переоценки ценностей, когда рушатся царства и миллионы трупов покрыли поля; когда... – в эти нами переживаемые годы переходного периода из Века Мрака в Век Светлый подвижники нужны, как никогда, и поэтому... Агни Йога зовет всех к подвигу.
Воздержание
Главное в жизни: отдых и воздержание.
Врач
Идеальная женщина – самое прекрасное творение в эволюции форм (в наши дни она очень часто является только прекрасным произведением искусства). Прекрасная женщина – это наиболее привлекательное, чарующее и восхитительное существо, какое только мужчина может себе представить. Я никогда не встречал существа мужского пола, претендующего хотя сколько-нибудь на мужественность и мужскую силу, кто бы не был поклонником женщины. Только распутник, трус и подлец может ненавидеть женщин; герой и мужчина восхищается женщиной и женщина восхищается им.
Женская любовь принадлежит совершенному мужчине. Когда она ему улыбается в нем пробуждается его человеческая природа; его животные желания, точно малые дети, начинают громко требовать хлеба (они не хотят, чтобы их держали голодными, они хотят удовлетворить свой голод). Вся его душа летит навстречу к прекрасному существу, которое притягивает его с почти неотразимою силою, и если его высшие принципы, его божественный дух, недостаточно сильны чтобы его сдержать, – душа его отдается соблазну своего физического тела. Еще раз его животная натура одержит верх над божественной. Женщина восторжествует в своей победе, а мужчина будет посрамлен в своей слабости; вместо того, чтобы проявить силу, он стал предметом сожаления.
Чтобы быть истинно могущественным, мужчина должен удержать над собою власть и ни на мгновение не терять ее. Терять ее – значит подчинить свою божественную натуру своей животной природе: сдерживать свои желания – значит утверждать свое божественное право и быть более чем человеком – быть богом.
Элифас Леви говорит: «Чтобы стать привлекательным для всех женщин, вы не должны желать ни одной».
И каждый мужчина, обладающий собственным опытом, не может не знать, что он прав. Женщина хочет того, что она не может получить: а то, что она может получить, того она не хочет. Возможно, что библейские слова: «Больше дается тому, кто много имеет, а от того, кто мало имеет, отнимается даже то малое», – относится к человеку, наделенному духовными силами.
Чтобы стать совершенными вовсе не требуется, чтобы мы рождались безо всяких животных желаний. Такая личность была бы немногим выше идиота, и все настоящие мужчины и женщины были бы в праве презирать такого и смеяться над ним. Но мы должны приобрести умение контролировать наши желания, вместо того, чтобы быть контролируемыми ими, вот в чем истинная философия соблазна.
Если у человека нет более высоких целей в жизни, кроме как только пить, есть и производить потомство, если все его устремления сосредоточены в единственном желании прожить счастливую жизнь в лоне своей семьи, то не может быть ничего плохого, если он следует велениям своего естества и удовлетворяется своею долей. Когда он умрет, его семья будет его оплакивать, а друзья скажут, что он был хороший парень. Они похоронят его по первому разряду и, возможно, напишут на его могильном камне нечто похожее на то, что я однажды прочел на одном кладбище:
«Здесь покоится Джон Мак Брайд,
Он жил, женился и своевременно умер».
Но если у человека имеются более высокие цели и устремления, если он хочет избавиться от бесконечного цикла перевоплощений, если он хочет стать хозяином своей собственной судьбы, то, прежде всего, он должен стать хозяином самого себя.
Как он может надеяться быть в состоянии управлять внешними силами природы, если он не может справиться с несколькими «маленькими» природными силами, обитающими в его собственном теле?
Чтобы осуществить это, нет необходимости чтобы муж бросал жену и семью, такой человек начал бы свою духовную карьеру актом несправедливости – актом, который подобно тени Банко[58] всегда преследовал бы его и препятствовал бы ему в его дальнейшем продвижении. Если человек принял на себя обязательства, он обязан их выполнять: акт трусости был бы плохим началом для работы, требующей мужества.
Девственник, не имеющий соблазнов, которому не о ком заботиться, кроме как о самом себе, обладает большими преимуществами в медитации и учении. Будучи избавлен от всякого раздражительного влияния, он может вести эгоистическую жизнь, ибо он преследует собственные духовные интересы. Но у него мало возможностей развивать силу воли посредством устояния перед разного рода соблазнами. Но человек, окруженный последними... станет сильным, если правильно применить эти силы: у него не будет такой возможности предаваться учению, как у девственника, так как он более погружен в материальные заботы, но зато, когда он в следующем воплощении достигнет более высокого состояния – его сила воли будет более развита и он будет обладать паролем, имя которому воздержанность.