Костюм кролика будет надет в последний раз. В последний раз Кролик Питер оживет.
10 августа 1993 года
Они показывали пьесу два вечера подряд, и сегодняшний спектакль будет последним и самым лучшим. Ронда порхала по сцене, произнося свои реплики, как будто во сне, от которого ей совсем не хотелось пробуждаться.
— Знаешь, — сказала Ронда, которая теперь была немолодой Венди, садясь в кресло-качалку и устремив взгляд в ночь. — Иногда я задаюсь вопросом, летала ли я на самом деле?
Последние несколько недель Ронда ощущала, что грядут перемены. Она ощущала это всякий раз, когда Питер давал им указания, подсказывал их реплики. Она слышала это в его голосе. Тот как будто ломался, когда он выпускал свою ворону в лес. Подрагивал и срывался на писк. Ронда ощущала мрачное присутствие чего-то неотвратимого, как будто под люком затаился некий монстр, дожидаясь момента, чтобы во время финального акта все уничтожить.
В последние дни, предшествовавшие пьесе, они обращались друг к другу исключительно по своим сценическим именам, как будто потеряли свои прежние личности с той же легкостью, с какой Питер Пэн потерял свою тень.
Но тени, как показала Ронда Питеру на сцене, можно пришить назад. А смогут ли они после сегодняшнего вечера вновь надеть на себя свои старые «я»? Так ли просто будет это сделать?
— А еще мне не дает покоя вопрос, — сказала Ронда-Венди, — помню ли я, как это делается?
Финальная сцена в их версии пьесы — то есть написанной Питером, Венди представала старушкой (Ронда надевала седой парик и рисовала на густо напудренном лице морщины), которая пыталась вспомнить, где жил Питер Пэн и как выглядело его жилище. Наконец, после огромных усилий, после попыток вспомнить, пел Питер или каркал, учил ли он их на самом деле летать и был ли он вообще, Ронду-Венди осеняло. Она вспоминала строчку, и это была заключительная строчка пьесы.
Венди медленно поднималась из кресла, ковыляла с тросточкой к окну, оттягивала в сторону штору и вслух вспоминала:
— Вторая звезда справа, и так до самого утра.
Стоя в тот вечер на сцене, Ронда внезапно представила себя взрослой, как она, глядя на небо далекой ночью, тихо произносит эту самую строчку, как будто это перенесет ее назад. Назад, к Питеру, в это лето. К Лиззи, которая когда-то была ее близняшкой. К ее персонажу Венди, в кого ей было страшно превратиться, потому что Венди все понемногу забывает. Ронда же не хотела забывать даже самой крошечной мелочи. Например, каким был Питер в своем зеленом костюме, на который они нашили фетровые листья. То, как все лето от него пахло зеленью, деревьями, корнями, побегами. Она не хотела забыть Лиззи, которая превратилась в настоящего капитана Крюка и бегала по лесу с гнутой проволочной вешалкой, торчавшей из рукава, в настоящей пиратской шляпе, залихватски сдвинутой набок. То, как Лиззи погибала в конце пьесы, когда ее бросали на съедение крокодилу, и тот с удовольствием ее кушал, пока она кричала.
Ронда не хотела забыть зубастого крокодила, которого играла Ток Кларк — та, что когда-то была их заклятым врагом и внезапно перестала им быть. Ток Кларк, которую они раньше дружно ненавидели, особенно Питер. Как внезапно все изменилось — так часто бывает, когда вы молоды, но, будучи взрослыми, вы не можете вспомнить, как это произошло. Все, что вы можете, — это оттянуть в сторону штору, полагая, что смутно помните путь назад. Вторая звезда справа, и так до самого утра. И там, в окне, на самом краю горизонта, вам улыбнется крокодил, и прокаркает ворона Питера. Вы услышите его упрямые слова — «я никогда не вырасту», — произнесенные ломающимся голосом, в котором уже слышны перемены.
— Вторая звезда справа, и так до самого утра, — произнесла свою реплику Ронда в ночной рубашке Венди. Одновременно она услышала, как произносятся эти слова в некой альтернативной вселенной, в которой она была взрослой женщиной, пытающейся отыскать путь назад.
Ронда произнесла финальную строчку. Зрители, аплодируя, поднялись с мест. Свистели, кричали: «Браво!» Ронда посмотрела на стоящие на поляне ряды стульев. Пустых не было. В первом ряду сидели ее родители и Дэниэл с Агги. Рядом с ними — Лора Ли Кларк в вечернем платье с блестками. Были здесь отцовские товарищи по работе, а также родители пропавших мальчиков, пиратов и индейцев. Были дети — слишком маленькие или слишком робкие, чтобы им дать роли. Родители феи Динь-Динь сняли весь спектакль на видеокамеру.